А одна, распушившись, на кране сидит.
Вот сейчас разбежимся и тоже вспорхнем -
Полетим, наслаждаясь сплетением рук.
Мы одни лишь с тобой, все равно мы вдвоем!
И как будто и не было прежних разлук.
Готовьте сабли, палачи
Полетели, полетели, полетели...
Прилетели, осмотрелись... и опять...
Полетели, полетели, полетели –
В дальних странах будем гнезда разорять.
Мироздания простенок обвалился,
И рассыпались по лужам кирпичи.
Я сегодня на свидание явился
Подшофе – готовьте сабли, палачи...
Готовьте сабли, палачи,
Готовьте сабли, палачи,
Готовьте сабли, палачи,
Я тут – в ночи.
Где ваши сабли, палачи?
Где ваши сабли, палачи?
Где ваши сабли, палачи? –
Вы трепачи!
15
Постой, прохожий!
Постой, прохожий – не проходи.
Проклятый климат неизлечим!
Зайди под крышу и подожди.
Давай закурим и помолчим.
Ты шел куда-то в такой маразм?
И я, придурок, зачем-то шел.
Не испугались природных спазм
И вот, нечистый, куда завел...
Водовороты у самых ног
И по асфальту лупцует град.
Ты тоже дома остаться мог –
В окно смотрел бы на этот ад.
Давай закурим еще одну
И скажем дружно: "Вот это да!"
Я shit и fucking упомяну,
А ты – goddamned – ну, как всегда.
Розы в Прериаль
Сто миниатюр
Славной Помпадур,
Пошлая лямур
Без души...
Нашей жизни сюр –
Шмотки haute coutur
И с утра – "Бонжур" -
Не греши...
Грязный будуар,
И аксессуар.
Не аревуар –
Не пиши...
Главный интерьер –
Кресла и барьер.
Ночью свой фужер
Осуши...
Странный антураж –
Винный ассамбляж,
А потом кураж –
Все круши...
Розы в прериаль,
На глазах вуаль,
16
И читать мораль
Не спеши.
Мне сверху знак
Мне сверху знак –
Ужасный дождь,
И поворот судьбы намечен.
Я безобразно искалечен –
Лежу один, как старый вождь.
Я завершаю путь, и мне
Так тошно и бесповоротно:
Судьба свершила поворот, но
Я на войне как на войне...
Банальных слов поток пустой
Меня выводит из терпенья,
Но все же я еще терплю
Или, быть может, просто сплю
Постой, костлявая, постой!
И в окнах свет уже, как мрак,
И дверь давно заиндевела,
Но только старую любовь
Я вспоминаю, как спасенье:
Ну, подожди, еще мгновенье,
Но сверху знак...
На выход, детка!
Тюрьма. Решетка на окне.
Рассудок меркнет постепенно.
Поставлен жирный крест на мне –
С размаху, точно, вдохновенно.
Вбирает сырость потолок
И по стене струя слезится.
Судьбой наказан мой порок
Сполна – пора остановиться.
На приготовленной петле
Играет крыса-малолетка...
Вода уже кипит в котле,
Обслуга ждет. На выход, детка!
Древнегреческое единство
17
Волновался народ – к Риму хлеб подвезли
Как подарок тирана Гелона. Ура Сиракузам!
И собрался Сенат, и народ славной Римской земли
Облепил, словно рой, – стал початком Сенат кукурузы.
Все в надежде, что хлеб будет роздан народу за так
Или очень по низкой цене, что, понятное дело, приятно.
И никто не хотел уходить – ни хитрец, ни мудрец, ни простак, Понимая, что истина в хлебе, в вине – остальное понятно...
А сенаторы речи вели, что, мол, вот, возмутится народ,
Если мы вдруг решим, что запасы нужны государству.
Или цену поднимем, ну, в общем, к народу – вперед!
Не простят нам жлобства, кумовства и коварства.
Но поднялся тут Марций, рукою прося тишину –
Слышу речи предателей, плебсу в угоду поющих,
Что стремятся в дерьмо превратить нашу жизнь и страну...
И давно уже ждет упразднения должность трибунов дающих...
От неё нету пользы ни консульству, ни городам,
Она сеет раздоры в республике, тащит в трясину.
От реченья трибунов ЕДИНСТВО хиреет в угоду словам.
Мы должны научиться и думать, как прежде, ЕДИНО.
Чтобы цель была только одной и для всех, навсегда...
Попросите солдат отогнать от Сената плебеев,
И не станет взаимной понятная миру вражда.
Пусть народу дела наши лишь послушанье навеют.
Death on the road
Силится призрак достать вершину.
Содом и Гоморра чудятся спящим.
И в исступлении сдвигает машину
К пропасти кто-то над нами стоящий.
Мраком тревожным вспугнула дорога
Дождик – маразма извечного вестник.
И растекается в жилах тревога...
Ветер приносит недобрые вести.
Идол мерещится в черном молчании,
Эхо от стен крепостей одиноких,
Ветви деревьев застыли в отчаяньи.
Сладко в кабине спит мертвый Пиноккио...