Он нашел ее именно там: она сидела на траве около ручья. Увидев его, она загадочно улыбнулась, но ничего не сказала.
— Ава? Вы себя хорошо чувствуете?
Она кивнула. — Идите сюда. Я хочу показать вам кое-что.
— Время ваших занятий. Я забеспокоился, когда не нашел вас в доме.
— Вы очень добры, мистер Джонас. Пожалуйста, подойдите сюда. — Она похлопала по траве рядом с собой. Пол увидел, что она сидит в центре широкого круга, образованного грибами — эльфийским кругом, так называла его бабушка Джонас — и опять его охватило чувство, что он находится в неторопливо развертывающейся сказке. Широко раскрытые глаза Авы были полны… чем-то. Восторгом? Предчувствием?
— Сидя на траве вы промочите свою одежду, — сказал он и недовольно подошел к ней.
— Деревья задерживают дождь. Здесь достаточно сухо. — Она отдернула подол платья и заткнула его под ногу, освобождая ему место, нечаянно — или нарочно? — показав нижнюю юбку и бледно сверкнувшую щиколотку над туфлей. Ему пришлось постараться, чтобы не выдать своих чувств. С первого же дня занятий он обнаружил, что Ава отчаянно флиртует с ним, хотя трудно было сказать, сколько в этом было настоящего и сколько шло от ее старомодных манер, диктовавшихся совершенно благопристойной внешностью и окружением, но в результате им было трудно говорить свободно и непринужденно. Как-то раз во время пьяной вечеринки его лондонская подруга объяснила, почему романы эпох Регентства намного сексуальнее, чем любые другие, написанные в более свободные времена. "Все дело в полном сосредоточении", настаивала она. Сейчас Пол был готов с ней согласиться.
Увидя его смущение Ава широко усмехнулась, выражение, которое означало ее безмерное удовольствие, и Пол вспомнил, что она немногим больше, чем ребенок, и, парадоксальным образом, смутился еще больше. — Мы на самом деле должны вернуться в дом, — начал он. — Если бы я знал, что сегодня вы хотите учиться снаружи, я бы приготовился…
— Все прекрасно. — Она коснулась его колена. — Это сюрприз.
Пол покачал головой. Ясно, что она что-то задумала, но он разозлился сам на себя, что потерял контроль над ситуацией. В любом случае нелегко быть личным преподавателем у привлекательной, одинокой и очень юной женщиной, но в странных условиях башни Жонглера все становилось еще намного сложнее. — Нет, Ава, это неприлично. Кто-нибудь увидит нас…
— Никто не увидит нас. Никто.
— Это не так. — Пол не был уверен, знала ли она о наблюдении. — В любом случае мы сегодня должны поработать над…
— Никто не увидит нас, — повторила она, на этот раз с удивившей его твердостью. Она подняла палец к губам, улыбнулась, потом коснулась уха. — И никто не услышит нас, тоже. Видите ли, мистер Джонас, у меня есть… друг.
— Ава, я надеюсь мы друзья, но…
Она хихикнула. Волны черных волос, сегодня ограниченные заколками и соломенной шляпой, обрамляли довольное личико. — Дорогой, дорогой мистер Джонас — я говорю не о вас.
Пол стоял растерянный и смущенный еще больше, чем обычно. Протянув руку Аве, он сказал: — Пойдемте со мной. Мы можем поговорить об этом позже, но мы должны вернуться в дом. — Она не приняла его помощь, тогда он повернулся и сделал вид, что уходит.
— Нет! — крикнула она. — Не выходите из круга!
— О чем вы говорите?
— Круг — кольцо. Не выходите из него. Иначе мой друг не сможет защитить нас.
— О чем вы говорите, Ава? Неужели об эльфах? Защитить нас? Как?
Она надула губы, хотя и неосознанно. Пол решил, что она действительно выглядит озабоченной — и даже напуганной. — Сядьте, мистер Джонас. Я расскажу вам все, но, пожалуйста, не выходите из круга. Пока вы сидите здесь со мной, нас обоих никто не видит и не слышит.
Побежденный, хотя и уверенный, что дела приняло дурной оборот, Пол уселся рядом с ней. Ава облегченно вздохнула.
— Очень хорошо. Большое спасибо.
— Тогда расскажете мне, что происходит.
Она сорвала одуванчик. — Я знаю, что отец постоянно смотрит за мной. Он может видеть меня тогда, когда ему хочется, и я не буду об этом ничего знать. — Она посмотрела прямо на него. — Так было всю мою жизнь. И я читаю в книгах о мире, который, я знаю, не увижу никогда, если ничего не изменится.
Полу стало неловко. Он сам совсем недавно сообразил, что он скорее тюремщик, чем учитель.
— Даже в гаремах Ближнего Востока женщины не находятся одни, — продолжала Ава. — А кто есть у меня? Учитель — хотя я глубоко уважаю вас, мистер Джонас, и другие мои учителя и няни все были добры ко мне — и доктор, сухой и неприятный старик. Я не хочу говорить о служанках, которые настолько запуганы, что боятся сказать мне даже одно слово. И все эти отвратительные люди, работающие для моего отца.
Полу стало еще более неудобно. Что подумают Финни или этот кошмарный Мадд, когда услышат такие слова дочки Жонглера? И увидят его, сидящего рядом с ней? — На самом деле, — сказал Пол так спокойно, как только мог, — на тебя всегда глядят, Ава. И слушают. И, я уверен, сейчас тоже…
— Нет, они не могут. — Она озорно улыбнулась. — Не сейчас. Ведь у меня есть друг — друг, который может делать всякие штуки.
— О чем вы говорите?
— Вы думаете, что я сошла с ума, да? — сказала она, — но это правда. Самая настоящая правда!
— Что?
— Мой друг… — Внезапно она замолчала и какое-то время ее глаза не могли встретить с его. Когда же их взгляды наконец встретились, в ее глазах тлело что-то странно. — Он призрак.
— Что? Ава, это невозможно.
Брызнули слезы. — Я думала, что вы не такой, как другие и выслушаете меня. — Она отвернулась.
— Ава, простите. — Он протянул руку и коснулся ее плеча в паре дюймов от гладкой нежной шеи и завитков черных волос, высвободившихся из-под заколок. Ручей, казалось, зажурчал громче. Он отдернул руку. — Скажите мне, что происходит. Я не обещаю, что поверю в призраков, но просто скажите мне, договорились?
Она, по-прежнему не глядя на него, заговорила очень тихим голосом: — Я сама в них не верила. Вначале. Я решила, что это мелкие пакости Никелированного.
— Никелированного?
— Финни. Так я его зову. Эти стекла, и они так сверкают. А вы слышали, как он ходит? В его карманах полным-полно металла. И все время что-то звякает. — Она нахмурилась. — Жирного я называю Масляный. Они чудовища, оба. Я ненавижу их.
Пол закрыл глаза. Если она ошибается и их подслушивают — в чем он не сомневался — их действительно должен защитить призрак, иначе очень скоро он услышит запись этого разговора, возможно в тот момент, когда его будут увольнять.
Получу ли я выходное пособие, большой вопрос…
— Голос шепчет мне в ухо, — продолжала Ава. — Ночью, когда я лежу в кровати. Я думала, что это проделка Никеля и не отвечала. Вначале.
— Вы слышали голос во сне…?
— Это был не сон, мистер Джонас. Дорогой Пол. — Она робко улыбнулась. — Я не так глупа. Он говорил очень тихо, но я все равно проснулась. Я даже уколола себя, чтобы убедиться, что не сплю. — Он подняла бледное предплечье и показала ему, куда. — Но я все еще думала, что это какой-то фокус. Служащие моего отца всегда зло подшучивают надо мной. Если он узнает, он точно выгонит их, да? — Казалось, она едва не плачет. — Но я никогда ничего не говорю ему, потому что боюсь, что он не поверит мне — посчитает бреднями маленькой девчонки. И тогда они сделают мне еще какую-нибудь гадость — возможно уволят вас и наймут какую-нибудь ужасную старуху или жуткого старика, кто знает? — Она опять нахмурилась. — Этот жирный, Мадд, как-то раз сказал мне, что он с удовольствием отправил бы меня в Желтую Комнату. — Она вздрогнула. — Я даже не знаю, что это такое, но звучит угрожающе. Вы знаете?
Пол неопределенно пожал плечами. — Не могу сказать, что знаю. Но что вы рассказываете мне? Голос говорил с вами? И сказал, что мы можем безопасно поговорить здесь?
— Судя по всему он очень одинокий призрак — маленький мальчик, или, может быть, иностранец. Он говорит очень серьезно, и очень странно. В тот первый раз он сказал, что подглядывал за мной и ему очень жалко, что я так одинока. И еще он сказал, что хочет быть моим другом. — Он тряхнула головой, на ее лице медленно появилось удивление. — Так странно! Он был больше, чем голос — как будто стоял рядом со мной. Было темно, но света хватало и я видела, что в комнате никого нет.