"Зимой 1964 года, не то в январе, не то в феврале, один мой приятель, у которого была двадцатипятифутовая крейсерская яхта, предложил переплыть с ним Атлантику и добраться до Англии. Может быть, он сказал это шутя, не догадываясь, что от плавания, о котором грезил почти тридцать лет, я не смогу отказаться. Мы подолгу обсуждали трудности океанских переходов (оба мы были довольно начитаны в этой области), потом составляли планы и собирали необходимое снаряжение. Вирджиния и дети, Робин и Дуглас, узнав о предполагающемся плавании, естественно, одобрили мое намерение. Я ликовал. Никогда еще не был я так счастлив, как тогда, когда, казалось, вот-вот осуществится давно лелеемая мечта. На работе я ходил точно в паком-то трансе.
Целых шесть недель я пребывал на седьмом небе. И вдруг страшный удар! Предполагаемый капитан пошел на попятный: жена, отец и сослуживцы отговорили его от этой, по их мнению, неразумной затеи — не потому, что плавание рискованное, а просто оно, дескать, займет слишком много времени. Мои планы рушились, я был безутешен. Казалось, в мгновение ока из рая меня перенесли в ад. И это молниеносное падение подействовало на меня ошеломляюще. Но ведь нужно было жить дальше. Я как-то умудрялся выполнять свои обязанности отца семейства и газетчика, но все-таки, это был весьма тяжелый период жизни.
Однако когда я наконец обрел душевное равновесие, меня осенила мысль: "А почему бы одному не отправиться в плавание на своей "Тинкербель"?" И чем больше я размышлял, тем менее фантастической казалась мне эта идея.
К числу необычных можно отнести плавание через Атлантику на гребной 18-футовой шлюпке "Ричард Фоке" в 1897 году, плавание на 15-футовом надувном плоту "Еретик" (1962 год) и на 17-футовом разборном маяке "Либерия III" (1956 год).
Все это были замечательные переходы. Но предположить, что "Тинкербель" пересечет Атлантический океан, я смог, когда узнал об еще более интересном плавании 18-футового джипа-амфибии "Хаф Сейф", на котором в 1950–1951 годах Бен Карлин с женой добрался из Галифакса до Западной Африки, сделав остановку на Азорских островах. Если уж такой плавающий гроб мог переплыть Атлантику, то "Тинкербель" и подавно способна это сделать. Я был твердо в этом убежден.
Итак, ни словом не обмолвившись ни жене, ни детям о перемене планов, я начал готовиться к выходу в море. Ральф Эмерсон о своем путешествии в Англию писал в 1847 году: "Не перестаешь удивляться тому, как это человек, находящийся в здравом уме, может стать моряком". Он отмечал, что жизнь моряка полна "опасностей, постоянных унижений", а труд его ценится ниже любого иного. Разумеется, теперь мореплаватели находятся в лучших условиях, чем во времена Эмерсона. Ныне службу на военных или торговых судах уже не считают каторжной, но довольно значительная часть сухопутного населения (по крайней мере в Соединенных Штатах) с недоумением взирает на современных мореходов, отправляющихся в море на утлых спортивных суденышках. Вслед за Эмерсоном обыватели удивляются тому, что здравомыслящий человек способен на подобное предприятие.
Потому-то я и пустился на хитрость, за которую, я надеюсь, простят меня бог и мои друзья.
Все думали, что я собираюсь со своим спутником на его 25-футовой яхте. Приготовления почти не отличались от тех, какие были бы необходимы для плавания на более крупном судне (если не считать вдвое меньший запас продовольствия), поэтому особых усилий для обмана близких и друзей от меня не требовалось.
Я разрабатывал план с твердым убеждением, что если до отплытия встречусь с какой-то особой трудностью, каким-то серьезным препятствием, то откажусь от плавания. Я решил, что из-за глупой гордости не поставлю себя в катастрофическое положение. Тщеславие было мне чуждо, и, заботясь о семье и о себе самом, я полагал, что лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом.
Я полагал, что прежде всего нужно как можно точнее определить характер и масштаб опасностей, вероятных в океанском переходе, а после этого сделать трезвый вывод, под силу ли мне одолеть эти опасности. Если нет, то я просто-напросто вернусь в газету к своим обязанностям "на подхвате" и стану ждать другой благоприятной возможности совершить трансатлантический рейс.
Многие путешественники, плававшие на малых судах, писали, что от величины судна мореходность почти не зависит. Я убедился в этом на собственном опыте. Во-первых, небольшая шлюпка гораздо прочнее — пропорционально своему весу, чем большое судно. Во-вторых, будучи легкой и плавучей, она всходит на волну, а не ударяется о нее со страшной силой, как крупный корабль. Вот почему иногда шторм сильно треплет, калечит и даже топит большие суда, в то время как спасательные шлюпки, оказавшись в умелых руках, выходят победителями из подобных испытаний.