Наблюдаю за Джорни, стоящей за барной стойкой, и сжимаю пальцами стакан, когда чувство собственности охватывает меня. Осматриваю зал в поисках ребенка, которого она поцеловала ранее, и затем начинаю возражать, когда она наливает новую порцию виски. Рюмка стоит двести долларов, и я совсем не рассчитывал на большой счет сегодня вечером. Я ничего не сказал, когда Джорни взяла Pappy Van Winkle двадцатитрехлетней давности, но я узнал этикетку. У моего отца была такая бутылка, подаренная ему одним стариком, проводящим много времени в доках в поисках работы. Насколько я знаю, папа так и не открыл ее до сих пор. Он сказал, что пить подаренную бутылку бурбона — к несчастью. Ещё он верит в морских чудовищ, так что полагаю, что он слишком много получал по голове.
Джорни обхватывает рукой мой стакан и наливает еще. Я снова качаю головой, но наша связь пронзает меня.
— Я не могу позволить себе еще одну порцию.
— Это за мой счет. В знак примирения за то, что я оставила тебя в подвешенном состоянии, — говорит Джорни, и ее улыбка разрывает мою грудь.
— Спасибо, — фыркаю, не зная, должен ли я благодарить ее или оттрахать.
Рядом со мной сидит женщина, ее внимание приковано ко мне. Я борюсь с желанием отвернуться от нее или вообще уйти из бара.
— Я тебя здесь раньше не видела, — говорит мне пышногрудая блондинка.
— Я не отсюда. — Мне казалось, что тон моего голоса отпугнет ее, но нет. С такими женщинами, как она, подобное не случается. И я знаю, что она собой представляет. Она одна из тех женщин, которые тусуются в барах и ищут рыбаков за городом, чтобы занять свое свободное время, пока их мужья заняты тем же.
Несмотря на то, что я не отвечаю, она продолжает шептать мне на ухо, толкая локтем каждый раз, когда намекает на что-то, и я как будто должен понимать, что, черт возьми, она имеет в виду.
Мое внимание по-прежнему сосредоточено на Джорни. Я могу сказать по улыбке, которой она одаривает меня каждый раз, когда проходит мимо, что эта хрень забавляет ее.
— Куда смотришь? — спрашивает блондинка. Мое молчание, видимо, расстраивает ее, и она добавляет: — Ты не собираешься мне отвечать? Ну, тебе не обязательно вести себя как мудак.
Я изгибаю бровь в ответ на ее тактику.
— Забавно, — фыркаю. — Если бы мужчина приставал к женщине в баре и не принял бы «нет» за ответ, его бы назвали подонком и, скорее всего, вышвырнули на улицу, — огрызаюсь я с раздражением в голосе. — Но поскольку ты женщина, я — мудак, потому что игнорировал тебя?
— Твой идиотский ответ делает тебя мудаком, — говорит она и тянется к ключам, которые лежат возле нее на стойке. — Я просто поддерживала разговор.
Закатив глаза, смотрю на стену с алкоголем.
— Хорошо. — Делаю большой глоток виски из стакана, переводя взгляд на Джорни, которая внимательно наблюдает за нами. — Передай от меня привет своему мужу.
Свирепо глядя на меня, блондинка хватает ключи и уходит. Женщинам обычно не нравится, когда им отказывают. По крайней мере, у меня такой опыт.
Нахожу взглядом Джорни. Она обслуживает пару в конце барной стойки. Ее щеки краснеют, когда она замечает, что я пялюсь на нее. Хихикая, возвращается ко мне и прислоняется к стойке, не сводя глаз с уходящей блондинки.
— Это было весело.
Бросаю на нее оскорбленный взгляд.
— Готов поспорить.
— Джей, иди сюда на минутку, — кричит кто-то позади нее.
— Я скоро вернусь, — говорит она мне и исчезает за углом.
Смотрю на свой телефон, который лежит рядом, и отсчитываю, сколько остается времени до трех часов ночи. Я помню, когда родился Атлас, и те первые несколько дней, когда я в буквальном смысле был всем, что у него было, и я боялся рассвета. Боялся заботиться о нем. Один. Я думал, что буду делать все это с Афиной.
Я недолго сижу в одиночестве, прежде чем ко мне подходят две барменши. Смотрю на них, гадая, чего они хотят. Девушка с черными волосами садится возле меня.
— Привет.
Я моргаю, глядя на нее.
— Привет?
— О, мужчина с грубым голосом. — Она подмигивает, прикусывая губу. — Ты занят позже?
Та, что за барной стойкой смеется, положив руки на столешницу.
— Неужели это так просто? Ты просто прямо спрашиваешь, что они будут делать позже?
С любопытством разглядываю их. Они что-то замышляют? Я чувствую себя так, словно нахожусь в самом разгаре пари. Молчу, не уверенный в том, что происходит, а затем к ним присоединяется еще одна девушка. Читаю их имена на бейджах. Пресли и Мэлари за барной стойкой, а та, что сидит рядом со мной — Дилан.
Меня охватывает жар, я начинаю нервничать и тереблю сигареты в кармане. Почему запретили курить в барах? Разве не понятно, что бар и сигареты неразделимы?
Мэлари наклоняется.
— Как долго ты в городе?
Пожимаю плечами, откидываясь на спинку стула.
— Недолго.
— Тогда что ты делаешь с Джорни?
Мое сердце колотится в груди громко, неконтролируемо. Использую ее, но не говорю это. Снова пожимаю плечами, надеясь, что они успокоятся. Этого не происходит. Они засыпают меня вопросами, пытаясь вынудить меня рассказать о причине, по которой я продолжаю возвращаться. Мне особо нечего сказать, потому что даже я этого не понимаю. Если бы я мог, то бы перестроил мысли и забыл эту девушку.
— Девочки, что вы делаете с Линкольном? — спрашивает Джорни, проходя мимо, держа в руках поднос с едой. Ее фруктовый восхитительный аромат окутывает меня и мои мысли. Невольно смотрю на нее.
Дилан кладет руку на мое плечо.
— Не облажайся.
Я молчу, потому что знаю, каким будет мой ответ. Расставание неизбежно. С возвращением Джорни девушки, как будто, исчезают. Они идут в конец барной стойки, но их внимание по-прежнему приковано ко мне.
— Прошу прощения за них, — говорит Джорни, закатывая глаза. — Они никогда не лезут не в свое дело.
— Я больше никогда не приду к тебе сюда, — поддразниваю, пытаясь придать своему голосу юморной тон. Пододвигаю к ней свой стакан и проверяю время. Тридцать минут до закрытия. Я оглядываюсь назад. Бар кажется пустым, если не считать группы мужчин у двери.
— Что ты делал на улице?
Обернувшись, приподнимаю бровь и вижу, что Джорни наблюдает за мной. Ее взгляд скользит к моим губам.
— Когда?
— Когда ты увидел, как Кайло меня целует, — шепчет, как будто не хочет, чтобы кто-то ее услышал. Она даже быстро оглядывается по сторонам, прежде чем добавить: — Я не думала, что он это сделает.
Слегка смеюсь, кладя локти на стойку. Смотрю на пустой стакан перед собой, обращаясь к ней:
— Я говорил себе не заходить в бар.
Мы встречаемся взглядами.
— Но ты зашел.
— Похоже, после долгих споров самим с собой, я не хочу оставлять тебя в покое.
Джорни смеется, ее щеки порозовели, она счастлива в это мгновение.
— Ты такой слабак.
Нет, ты слабая, я лишь уничтожаю то, что осталось.
— Вот как?
Она кивает.
— У тебя нет самоконтроля.
Выгибаю бровь, и меня снова охватывает чувство собственничества.
— Откуда у тебя отметина на плече?
Взглядом скользит к своему плечу, и ее тело невольно наклоняется ко мне.
— Какой-то парень хотел попробовать меня.
— Я хочу сделать больше, чем попробовать тебя на вкус, — уверяю я ее. Хочу быть с тобой. И хочу забыть, что ты живешь в этом мире.
Джорни заставляет меня поверить, что любовь все еще существует в этом мире, и я вновь верю, что смогу почувствовать ее снова.
— Не могу дождаться, когда покажешь, что у тебя на уме, — выдыхает она, глядя мне в глаза из-под полуприкрытых век. Джорни размыкает губы, как будто собирается сказать что-то еще.
Я прерываю ее:
— Если ты продолжишь в таком духе, мы не доберемся до постели.