— Привет, дружище. Как дела в школе?
Атлас что-то говорит, но я не слышу его из-за гудка лодки, которая причаливает. Они разговаривают, мальчик указывает на собаку и затем расплывается в улыбке.
— Я могу оставить Кохо? Мы с Джорни нашли его. У него нет отца.
Флетчер кивает Бэару.
— Хороший улов?
Бэар проводит рукой по волосам, прислоняясь к свае.
— Не особо.
Еще двое парней сходят с лодки. Я узнаю их, они с той первой ночи, когда братья Харди появились в городе. Они проходят мимо меня, улыбаясь, но я не решаюсь ответить им тем же.
Линкольн улыбается своему сыну, а затем приподнимает подбородок и смотрит на меня прекрасным холодным взглядом. Мое тело покрывается мурашками. Глубоко вдыхаю несколько раз, пытаясь успокоиться. Линкольн отходит от лодки и останавливается передо мной. Пристально смотрит на меня сверху вниз, и я не уверена, стоит ли мне извиняться за то, что я сегодня подружилась с его сыном, или собакой, или кем-то еще. Я просто буду стоять и пялиться на этого красивого сломленного мужчину, потому что он чертовски хорош. Линкольн медленно моргает, и, кажется, что он крадет мое дыхание с каждым взмахом своих темных ресниц.
Затем протягивает руку, обвивая мою талию, его губы изгибаются в улыбке.
— Ты удерживаешь меня с помощью собаки? — спрашивает он после долгой паузы.
Я слегка улыбаюсь, расслабляясь в его объятиях.
— Да?
Он поворачивает голову к Атласу, щурясь от солнечного света, пробивающегося сквозь облака. Его взгляд смягчается, когда он вновь смотрит на меня.
— Собака определенно ему нравится, — тихо говорит он, а затем кивает на лодку. — Атлас, не хочешь почистить вместо меня лодку и выгрузить рыбу?
— Ага. — Мальчик прыгает в лодку, и собака делает то же самое.
Смеясь, Линкольн качает головой.
— У него действительно нет хозяина?
— Насколько я поняла, нет. На пляже никого не было.
— Дай мне знать, если кто-нибудь придет его искать.
Кохо спокойно сидит в лодке, наблюдая, как Атлас смывает из шланга окровавленную палубу.
— Надеюсь, ради его блага, никто этого не сделает.
Линкольн снова смотрит на меня.
— Надеюсь, он не привяжется.
Вы видите это? То, как меняется его обычное безразличие?
Его взгляд режет, словно нож, и, черт возьми, я не хочу больше шрамов.
ГЛАВА 27
Троллинговая катушка — большая катушка, используемая для намотки троллинговой лески из нержавеющей стали.
— Мне пора возвращаться, — говорит Джорни, черная кожаная куртка свободно свисает с плеча, когда она указывает за спину. — Эйв заставил меня взять выходной, но вечера по пятницам у нас безумно загружены.
Я киваю, не зная, что сказать. Поблагодарить за то, что она провела время с моим ребенком, пока я рыбачил, или сказать «спасибо» за то, что она появилась в нашей жизни? Но на самом деле Джорни не вошла в нашу жизнь. Ее втянули. И глядя на нее сейчас, думаю, что намеренно. Также большая часть меня хочет отблагодарить ее за сегодняшнее утро, но я молчу.
Вздохнув, перевожу взгляд на воду, а затем снова на нее.
— Я зайду позже.
Ее лицо озаряется, на щеках вновь появляется румянец. Она поправляет куртку на плече.
— Хорошо. — Джорни машет Атласу. — Пока, Атлас!
Он высовывает голову из рулевой рубки.
— Пока!
Большую часть своей жизни я рыбачил. Солнце встает и садится, а я занимаюсь тем же. Ловлю рыбу. Тунец, лосось, треска, краб, палтус… я рыбачу в любое время года. Люблю море. Это место, где я нахожу покой.
К сожалению, из-за этого страдают отношения. Признаюсь, что на протяжении двухлетнего брака с Афиной, я ловил рыбу девять месяцев в году. Меня не было дома, когда она узнала, что беременна. Меня не было дома ни на днях рождениях, ни на юбилеях. Я делал все, что мог, чтобы заработать на жизнь, что негативно сказывалось на наших отношениях.
Мой отец? То же самое. Если бы мы с братьями не рыбачили с ним, то никогда бы его не видели.
— У тебя появилась подруга? — спрашиваю я, наблюдая, как Атлас чистит лодку. Мой сын ещё совсем ребенок, но уже во многом мудр не по годам.
Он опускает шланг, его щеки слегка розовеют.
— Сколько мне будет лет, прежде чем смогу стать ее парнем и провести с ней ночь, как ты?
Пока собака слизывает воду с рук Атласа, я изо всех сил пытаюсь не рассмеяться. Бэар не сдерживается:
— Я все еще задаюсь вопросом, сколько мне должно быть лет, чтобы устраивать ночевки с девушками.
Ударяю локтем Бэара в живот и подмигиваю Атласу.
— Это так не работает.
Почесывая собаку за ухом, он поднимает глаза на моего отца, который стоит на причале и разговаривает с Нивио.
— Почему нет?
— Потому что, когда ты повзрослеешь, Джорни тоже станет старше.
Атлас отпускает собаку.
— О. — Не говоря больше ни слова, он заглядывает внутрь резервуара, где лежит тунец. — Там много рыбы.
— Недостаточно, — бормочет Бэар, вздыхая. — Будем надеяться, что впереди хороший крабовый сезон.
Дело в том, что рыбалка не всегда хороша. Иногда приходится полагаться на удачу и погоду, а на данный момент ни то, ни другое не на нашей стороне. Сейчас середина сентября, рыба мигрирует на север. Сезон почти закончился, и это означает одно. Я покину этот город через несколько недель.
Атлас, Бэар и отец отправляются в город, чтобы встретиться с дядей Хатчем в Рэймонде. Я не лажу с ним. Никогда не ладил. В основном это связано с тем, что он чуть не убил меня, когда мне было тринадцать лет. Мы плыли в семидесяти милях от побережья Вестпорта, и я каким-то образом запутался в леске. Дядя Хатч смотрел прямо на меня и ни черта не сделал.
— Отрежьте леску! — я кричал им. — Отрежьте чертову леску!
Она туго обвивала меня и разрубила бы пополам или утащила за борт, если бы Ретт не поднял снасти на лодку. Он спас меня, но дядя лишь проворчал:
— Успокойся, тебя бы это не убило.
Я думал иначе и больше с ним не рыбачил.
Приняв душ, я снова оказываюсь в том месте, которого старался избегать с тех пор, как приехал в этот город. «Паба Уэлдона».
Сразу замечаю Джорни.
— У меня дома около десяти? — спрашивает она. — Я просто помогаю с вечерним наплывом людей, а потом ухожу.
Сидя за стойкой бара и уставившись на толстые цепочки разноцветных рождественских гирлянд, свисающих с потолка, я молча киваю. Останавливаю взгляд на мужчине передо мной. Ее брат. И он не выглядит слишком довольным мной. Он барабанит пальцами по барной стойке.
— Она знает?
Ну вот, начинается. Буравлю его взглядом.
— Знает что? — огрызаюсь я. Знает, что за две недели я ненамеренно привязался к девушке, которая никогда не будет моей?
Эйв пристально смотрит на меня.
— Знает, кем был твой брат?
Часть меня полагала, что он знал Ретта и его связь с их семьей, но, честно говоря, это еще не самое худшее. Подношу стакан к губам.
— Нет.
На его лице заходили желваки.
— Послушай, мы не друзья. Наверное, никогда не будем. Я уважаю твоего отца, он помог нам, когда мы действительно в этом нуждались, но это дерьмо, которое ты затеял с Джорни, должно прекратиться. Сейчас. Покончи с этим.
Покончить? Забавно. Разве он не понимает, что я бы сделал это, если бы мог? Он защищает Джорни, и хотя я понимаю его, мне не нравится его требование.
— Мое прошлое касается только меня, — рявкаю на Эйва. Бросив деньги на стойку, киваю ему: — Помни об этом.