— Немец, — вымолвила я, заинтересованно слушая историю.
— Да, — кивнула головой бабушка. — Он был лётчиком и его самолёт русские воины подбили. Он кое-как выбрался из него и спрятался в стоге. Ну, мы и не знали что делать. Парень симпатичный, но страшно — немец, всё-таки. Враг же. Пошли к моей маме, рассказали, та и решила, что нужно выходить его. Мне тогда мама сказала, что каким бы ни был плохим человек, нехорошо его в беде оставлять. Ну и мы, втроём, я, мама и Зина еле притащили немца в наш дом той же ночью. Влюбилась Зинка в него страшно, с первого взгляда. Глаза так и горели, когда она на него смотрела. А для меня этот немец никем был. Так, простой симпатичный парень, не более. Выяснилось вскоре, что зовут его Бруно, фамилия Гольденцвайг. Ну а потом уже и вся деревня прознала, что у нас сбитый лётчик, стала помогать, кто, чем может. И Зина часто приходила проведывать его. Говорила с ним много, но он не понимал ничего. Это я его потом стала словам некоторым учить, чтобы знал, что говорить, когда пить хочет, когда есть. Но по большей части мы общались с ним жестами. Я постоянно дома была, так как он с нами жил, проводила время с ним. И тогда хоть война и шла, но уже было немного веселее. Из деревни никто не выдавал его, и мы жили в мире да спокойствии, только всё равно боязно было. Помню, часто произносил он моё имя, только чтобы я повернулась и поглядела на него. А он улыбнётся и молчит, сказать же не может ничего, языка не знает. Месяцы шли. Он уже первые какие-то фразы стал произносить. Рисовал мне картинки палочкой на земле тех слов, которые хотел узнать и тех фраз, которые хотел сказать. Так я его и учила. Еле-еле на ноги его поставила, тяжело ему сперва было. Ходить трудно, а я поддерживаю его, да рядом всегда, чтобы не упал. Хоть и помогала вся деревня выхаживать, а всё одно именно я с ним все дни и ночи рядом проводила. А потом поняла в какой-то момент, что легко мне с ним. Нравится и сердце бьётся, когда вижу его, быстрее. А как только Зина приходила, сразу настроение падало. Смотрела на них и, внутри всё сжималось. Она ведь его не полюбила по-настоящему. Только за красивую внешность. А я долгое время рядом с ним была и, сердце ёкнуло только тогда, когда поняла, какой он человек на самом деле. Главное ведь не всегда что-то сказать словами, хватает взгляда, эмоций…
Бабушка пролистнула очередную страницу и остановилась на одной, глубоко вздохнув.
— А что было потом? — не в силах больше терпеть, спросила я.
— А потом война закончилась, — продолжила бабушка. — Плоховато он говорил на русском, но говорил. Поблагодарил нас, всю деревню, да и ушёл. Единственная память от него осталась — вот эта фотография, на которой мы вместе.
Бабушка повернула ко мне альбом и я увидела старую, но хорошо сохранившуюся фотографию коричневатых тонов. На ней была изображена молоденькая худенькая девочка, отдалённо похожая на мою бабушку и славный высокий парень, очень красивый, с широкими плечами.
— Сделали мы её, а потом он уехал, — рассказывала бабушка, пока я рассматривала фотографию. — Выслали его из нашей страны, как немца, потому что всех высылали. И отправился он к себе, в Германию. Потом, спустя несколько лет писал мне в деревню письма, слал подарки небольшие, сувениры. Благодарил всех нас, за то, что не выдали его, на ноги поставили и умереть не дали. А потом переписка оборвалась неожиданно и больше я о нём ничего не знаю. Вот такая вот история. А с Зиной мы с тех пор больше не общались.
— Почему? — поинтересовалась я.
— Всё по той же причине… Зина не была рядом с ним постоянно, а полюбила только за красивые черты лица. Не была, когда Бруно плохо становилось, когда у него жар был. Не была, когда Бруно кошмары снились, и судороги тело сводили. И не Зина его с ложечки кормила, водой поила, лекарства давала, повязки меняла. Она ведь приходила к нему, чтобы посмотреть, поговорить, гостинец вручить, да и уходила после. А я всё время была с Бруно рядом, выхаживала его. А это очень многое значит. Ведь не та любовь настоящая, которая вспыхивает сразу. А та, которая приходит со временем, когда проходишь с человеком многие трудности. И только преодолев их, вы будете вместе.
— А почему так? — не поняла я.
— Потому что когда сталкивается пара с чем-то сложным, преодолевает препятствие, это значит, что и в будущем всё они вместе преодолеют. А если не смогут, рассорятся и разойдутся, значит, не так уж и крепки были отношения и чувства.
— А с дружбой так же? Я и Артак преодолели препятствия? Да, не слишком тяжелые и трудные, но ведь это было?
— Да, и это тоже препятствие. И прошли вы его достойно.
— А не страшно тебе было немца полюбить?
— Ох, — махнула рукой. — Конечно же, страшно. Особенно первое время. Я же не знала его совсем, чужой человек! Но время всё изменило и, я поняла, что он очень добрый и искренний.
Я повернула обратно к бабушке альбом и сказала:
— Знаешь, бабушка, а у меня не бьётся сердце чаще, когда я вижу Артака. Я рада, мне с ним интересно и весело, я по нему скучаю. Но нет у меня слишком сильных чувств к нему. Испытываю я что-то, но очень отдалённое. Я его люблю, но как друга, не больше.
— Значит вы хорошие друзья. Или, рано ещё, — уверенно произнесла бабушка. — Всё будет. Главное — не торопиться. Настоящая любовь, как вино, требует выдержки. Чем старше, тем крепче. А симпатия и влюблённость — вещи приходящие и уходящие. Так что, не волнуйся ты по поводу Артака. Да, непростой юноша, темпераментный… Очень грозно выглядящий. Но главное то, какой он внутри, а не какой внешне. Если дорог он тебе, тогда не слушай никого и не обращай внимание. Главное, что ты знаешь, что он хороший и добрый.
Я согласно кивнула и сделала глоток холодного компота.
История, которую мне никогда не рассказывала бабушка, сейчас была как нельзя кстати.
Артак был для меня настоящим другом. Сильным, смелым и добрым. И в этом я уже убеждалась не раз.
Так что, самое главное — испытания наших отношений, мы прошли. А что будет дальше — любовь, или так и останется дружба… Это уже решали не мы, а время..
Глава 16
Полуночное прощание
Казалось, что луна этой ночью светит ярче обычного.
Волны шумно разбивались в пену о берег, а чёрное небо было усыпано звёздами. Они сверкали и напоминали разбросанные серебряные монетки.
— Ну вот и всё, — сказала я. — Конец нашим приключениям. Лето заканчивается и, уже завтра вечером я буду у себя дома пить холодную минералку, переписываться по Интернету и смотреть телевизор.
Мы шли с Артаком по пляжу, ступая босыми ногами на холодный песок.
Ветер сильно раздувал спортивную куртку качка так, что он становился ещё больше, чем был на самом деле.
— Зато, это лето было самым интересным, — признался Артак, засунув руки в карманы. — По крайней мере, для меня.
— Для меня тоже. Мне бабушка сегодня рассказала историю своей молодости про любовь во время войны. И добавила, что любые отношения должны преодолеть препятствия. И я поняла, что мы уже преодолели такие моменты. Причём не раз.
— Да… Если бы мы не оказались на Одиноком острове, нам бы вряд ли удалось понять друг друга, как тогда.
По холодному песку было так приятно идти. Ноги погружались во что-то непонятно-влажное при каждом шаге.
— Будешь скучать? — спросил меня Артак.
— Конечно, буду, — призналась я. — Теперь всё изменилось и ты мне не безразличен.
— Вах… Приятно!
— Но в самом начале ты меня раздражал.
— Ну, знаешь, — протянул Артак. — Ты меня, вообще-то, тоже.
Мы оба засмеялись. В этом не было ничего обидного, ведь мы сказали это от чистого сердца.
Вдали я увидела, что по пляжу навстречу к нам идут люди. И только, когда я поняла, что все они одеты в белое, я, улыбаясь, произнесла:
— А вот и спасатели человеческих душ.
Толпа из около десятка парней, подошла к нам. Макс, идущий впереди с каким-то парнем, поздоровался с Артаком за руку.
— Ну, как твои дела? — спросил он.
— Да, в порядке. Пока что, без проблем. Но как только будут, я сразу к вам обращусь.
Все весело загоготали над удачной шуткой и, попрощавшись, прошли мимо. Они уже оказались на довольно приличном расстоянии от нас, как вдали показался спешащий парень, явно отставший от своей компании. Он был тоже одет во всё белое, но вот только что-то мне в нём было знакомо.
Я не видела его лица, да и молодой человек находился слишком далеко, но я точно встречала его где-то раньше.
Как только парень приблизился вплотную, и пробежал мимо, я остановилась.
Затем остановился и Артак.
А потом остановился и парень, который следовал за кланом белых.
— Мне это только что показалось? — спросил качок, пристально на меня посмотрев. — Я просто не различил черты лица, слишком темно…
Мы развернулись. К нам направлялся тот самый парень. И тут я поняла, что ни Артаку, ни мне, ничего не почудилось.
— Матвей, — еле слышно произнесла я, поражённо.
Парень подошёл и встал напротив Артака.
— Я могу с тобой поговорить? — спросил он у восточного красавца.
Тот ничего не ответил, но я почувствовала себя в этот момент лишней.
— Я отойду, — сообщила я и зашагала чуть ближе к морю. Не хотелось чувствовать себя неловко и чтобы парни испытывали то же самое в моём присутствии.
Хоть я развернулась спиной и смотрела на то, как блеск луны отражается в море, весь разговор можно было разобрать, не особо прислушиваясь.
— Ты теперь в числе белых? — удивился Артак. — Как непредсказуема жизнь.
— Да, — ответил Матвей.
— Уж не думал, что ты когда-либо станешь одним из них. Впрочем…
— Артак!
Повисла пауза.
Лишь звук волн нарушал тишину.
— Я хочу извиниться перед тобой, — продолжил парень с крылышками. — Я был неправ и вёл себя, как последний идиот. Я знаю, что когда-то ты был одним из белых. И что ты сможешь меня хоть частично понять. Я просто не хочу, чтобы ты на меня когда-либо злился и не хочу держать на тебя зла. Ты очень классный парень, только оценить это могут не все.
Опять повисло молчание. И тут неожиданно раздался глухой удар.
Я, резко повернувшись, и думая, что началась драка, облегчённо выдохнула.
Артак схватил в охапку Матвея, сильно заключив его в объятия.
— Забе-е-ей! — весело сказал он. — Всё хорошо. Я не обижаюсь на тебя. И ты меня извини за всё. И за ту драку, и за случай на пляже. Мы ведь можем быть друзьями, как раньше! Нам ничего не мешает. И никто. Никогда.
— А ты хочешь этого? — спросил Матвей.
Артак выпустил из объятий парня и, положив ему на плечи свои огромные ладони, произнёс:
— Да, я хочу этого. Не важно, что было, мы всегда всё сможем исправить, если захотим. Я до сих пор жалею, что тогда всё так получилось. Извини меня.
Матвей кивнул головой.
— Ладно, я пойду уже, — вспомнив, что я стою рядом и, посмотрев в мою сторону, произнёс он.
— Хорошо, — согласился Артак. — Ты знаешь, где меня искать. Приходи, когда захочешь.
Артак дружески хлопнул по плечу юношу и тот убежал.
— Матвей! — окликнула я исчезающую вдали фигуру в белом и, та остановилась. — Теперь я могу рассказать Артаку, что было?
— Да, можешь! — послышалось издали и, парень снова убежал догонять свою компанию, которая прилично успела отдалиться.
— Рассказать что? — не понял Артак.
— Матвей спас меня, если так можно выразиться. Но сначала ты расскажи мне, почему ты с ним дрался.
— Это было его посвящение. Была инсценирована ссора со мной и мы бились… Матвею нужно было проявить своё мужество и силу.
— Но ведь ты его победил! Почему его приняли в компанию?
— Да, победил, — согласился Артак. — Но он мог отказаться от драки… Тогда бы остался цел, хоть и не прошёл посвящение. Но Матвей решил драться и даже разбил мне всё лицо, а это сделать очень непросто. Это очень смело. Так что в компанию он попал заслужено.
— Ужас… Как же это жестоко. Поверить не могу, что всем этим руководит Рита.
— Да, люди меняются и зачастую не в лучшую сторону. Так как тебя спас Матвей?
И, не спеша, прогуливаясь по пляжу, я рассказала всю историю о том, что произошло, когда на меня вылилась вишнёвая кола.