Он оделся и спустился из своих башенных покоев в большой зал старого замка, в котором Марк, озаренный сиянием рассвета, трудился над разбитым восточным окном.
С пола поднялась мохнатая фигура, наслаждавшаяся теплом печи для обжига стекла, и превратилась в волвера Лютого [Grimly].
- "Доброго утра, Тори, и вам тоже, ваше высочество," - добавил Лютый с поклоном для щенка, которая коротко взмахнула хвостом в подтверждение.
- "Знаешь," - заметил Лютый, - "она становится достаточно долговязой, чтобы принимать человеческую форму, по крайней мере, частичную. Во всяком случае, для нашего вида подростковая юность начинается примерно в её возрасте."
Торисен не стал ему говорить, что просыпаясь этой беспокойной ночью, он видел косматую юную девочку, свернувшуюся клубочком на пороге и грызущую во сне ногти.
Марк вытер большие, заскорузлые руки обрывком тряпицы. Он устанавливал на место очередной фрагмент стеклянной мозаики, изготовленный из веществ, собранных на землях вокруг Котифира, кирпично-красный со штриховкой зелёного, от входящих в состав меди и железа. Приграничные территории и торговые маршруты Пустошей потихоньку заполнялись стеклянными заплатками, по мере того, как агенты отсылали им естественные для каждого региона вещества. Кендар обнаружил, что если правильно подобрать области и закрепить новые кусочки между планками из железного дерева, то они сплавляются по краям без всякого дополнительного нагрева, позволяя ему возводить свою карту внутри одних только стоек её рамы (т.е. без свинцовых проставок). Таким образом, карта всё росла и росла, разноцветная радуга на фоне восточного неба, что имела сходство с картой только для тех, кто имел представление, на что именно они смотрят.
- "Вам что-то снилось, милорд?"
Марк обнаружил, что если Торисен добавлял к начальной смеси каплю своей крови, то результирующий кусочек стекла начинал светиться своим собственным внутренним огнём. Это, в свою очередь, привело его к мысли о том, что Верховный Лорд может использовать эти кусочки, чтобы прозревать связанные с ними области, в частности Котифир. Марк, как и Торисен, жаждал новостей о Джейм.
Прозревать, шпионить, подумал Торисен с беспокойством. Его всё ещё жалило первоначальное предположение Харна, как и начальная роль Бурра. В отличие от всех остальных лордов Заречья он не использовал тайных агентов, откуда и проистекал его недостаток информации. Хотя после всего того, что рассказала ему Джейм, в эти последние дни, что они провели вместе после её выпуска из Тентира, он просто жаждал узнать ещё больше, будто она была тёмной стороной его луны.
И в этом тоже была своя странность, ибо хотя прежде он воздерживался ото сна целыми сутками, даже неделями, чтобы избегнуть определённых кошмаров, то теперь он неохотно их принимал.
- "Да, я сновидел, но сколь многое из этого было правдой?"
- "Что-нибудь о девочке?" - спросил Марк с тоской в голосе.
Торисен попытался вспомнить. Ну отчего же большая часть снов ускользает прочь так быстро, тогда как худшие из них он вообще не был способен забыть? - "Я думаю, она свалилась в дыру, но не поранилась, и было что-то насчёт пинания головы механической собаки."
Лютый усмехнулся. - "Звучит похоже на Джейм. Что, по-твоему, Харн понял из письма, что ты с нею ему послал?"
Дорогой Харн, прочитал он. Это моя сестра. Ты знаешь её склонности. Постарайся сохранить Воинство настолько, насколько это только возможно.
- "Знаешь, ему будет не очень комфортно иметь её в подчинении, когда это она должна взять на себя командование," - заметил Лютый.
- "Только не Джейм." - Торисен был непреклонен. - "У неё недостаточно знаний."
- "Как и у тебя, поначалу, но люди реагировали на тебя несмотря ни на что, даже Харн, при всём его пренебрежении. Кровь Норфов старая и сильная."
Бурр вернулся с охапкой утренней почты в руках, прежде чем он успел ответить. Он со смятением оглядел ношу слуги; неужели ему так никогда и не добраться до дна этих залежей? Кирен обещала ему летописца-секретаря, идея, что он воспринял со смешанными чувствами. Ему никогда не давалось легко делегирование своих полномочий, особенно на должности Верховного Лорда, когда он больше не знал, кому доверять. Он вытащил первый попавшийся пергамент.