- "У них есть свои собственные ритуалы инициации, я так полагаю."
- "И гораздо практичнее наших, готова поспорить. Когти Бога, неужели типичная кенцирская жизнь и так уже не достаточно тяжелая?"
К её удивлению, Рута не согласилась.
- "Конечно, я не хочу быть избитой или униженной или что там у третьегодок на уме," - сказала светловолосая кадетка, упрямо разворачиваясь к Джейм лицом. - "Но как же иначе? В обычных условиях, мы бы прошли через всё это ещё в училище рандонов, но к тому времени все второ- и третьекурсники были уже здесь. А теперь, как иначе нам полагается доказать, что мы и в самом деле принадлежим Южному Воинству?"
- "Айее." - Джейм с досадой вскинула вверх свои руки в перчатках - "Традиция!"
У южных ворот резиденции Норфов она столкнулась с Шиповник, беседующей с высокой молодой женщиной с темным загаром урождённого в Котифире кендара и коротко стрижеными волосами цвета дикого мёда. Когда последняя увидела хайборна, то она улыбнулась и шепнула Шиповник что-то такое, что заставило ту окаменеть и залиться румянцем. А затем, с нахальным салютом, незнакомка удалилась прочь.
- "Кто это был?" - спросила Джейм, подходя ближе.
- "Амберли [Amberley]. Строевой рядовой Каинронов. Прежде чем я стала кадетом рандоном Норфов, мы были ... очень близки."
- "О," - сказала Джейм, прислушиваясь к ровному, тщательно нейтральному тону собеседницы ничуть не меньше, чем к её словам, зная к этому времени, как прочитать в её манере речи множество тонких нюансов. - "И как она восприняла твой уход?"
- "Гневно. Мы подрались."
Это едва ли было просто для Шиповник, повернуться спиной ко всем своим бывшим товарищам, сменив дом и присягу, думала Джейм, наблюдая, как Южанка гордо шагает обратно в Норфские казармы. Она и прежде так думала. Ей просто никогда не приходило на ум, что в этом мог быть замешан кто-то особенный.
Прямо через дорогу на неё открывались северные ворота помещений Ардетов. Через них она увидела Тиммона, выходящего во двор своей резиденции облачённым в то, что определенно было грязным передником, и несущим ведро парящих помоев.
- "Во имя Порога, что...?"
Он послал ей унылую улыбку. - "Я получил записку. Похоже на то, что все те посудомоечные обязанности, от которых я ускользал в Тентире, в конечном итоге всё-таки меня нагнали."
- "И теперь ты решил за них взяться?"
Он пожал плечами. - "Ты же сама советовала мне перестать избегать ответственности."
- "Я не уверена, что именно это имела в виду."
- "Должен ли я позволять им себя унижать, ты об этом? Я не знаю. Это проще, чем самостоятельно изыскивать какие-то способы, чтобы проявить себя, предполагая, что именно это мне полагается делать. В любом случае, бывает и хуже. Слыхала про вызов Горбела? То, что они велел ему и сделать, просто анатомически невозможно. Он прочитал это вслух своему дому за обедом, а затем порвал записку в клочья."
Джейм рассмеялась. - "Ну, это же Горбел. И ему вполне может сойти это с рук, несмотря на его переменчивого отца. Наверное, хорошо быть настолько самоуверенно нахальным."
- "А ты не такая?"
- "Милосердные Трое, нет."
И всё же она стала более уверенной, чем была до выпуска из Тентира, или, если точнее, до того, как они с братом сразились, чтобы оценить её компетентность. Ей тогда удалось удивить Тори, точно так же как ему её, своим обращением к технике Котифирской уличной борьбы. Ей нужно взять у Шиповник ещё несколько уроков.
Когда же и к ней прибудет записка, задумалась она, прощаясь с Тиммоном, и что она будет с ней делать? А, ладно, об этом ничего нельзя было сказать, пока она не узнает, о чём же её попросят. Подобно Руте, ей не слишком-то хотелось быть униженной и, к тому же, она не была уверена, что это именно тот способ, которым лордану следовало заслужить признание. Испытания. Вызовы. Ха.
II
Открытая лифтовая клетка плавно вознесла её на верхушку Обрыва, где её приветствовали типично живые уличные сценки Котифира. Её путь увёл её в сторону, на менее респектабельные улицы на границе заброшенных башен. Там она вошла в то, что снаружи казалось узким сараем, но изнутри открывалось в сомнительную, тусклую таверну. Неопрятная девушка принесла ей кружку слабого, кислого эля. Неспешно его потягивая, она позволила своим глазам блуждать по углам комнаты, пока не приметила мерцание белого. Серод возник из теней, как будто родился из них.