— Готов? — спросил Адам.
Рука Чарльза вцепилась в его плечо, и он кивнул, а затем, прочистив горло, сказал:
— Я прочитал, что ты написал в газете, это твое эссе.
— Правда?
— Оно заставило меня задуматься. Когда я был там, со мною что-то произошло, чего я никогда не забуду, будто подобное дерьмо можно забыть. Мы были словно потерпевшие кораблекрушение, а вокруг один песок, чертов океан песка. Но однажды ночью, когда мы должны были соединиться с другой бригадой, у меня возникло странное ощущение, словно слезы идут в моих глазах в глубине, а не снаружи. Я чувствовал слезы всё время, пока мы их не встретили. Мы спали по очереди. Укрытием нам служили, главным образом, наши машины или эти пряничные хижины. Когда пришел мой черед дежурить, я занял северную сторону. Другие спали или стояли на посту в прочих местах. Я всё еще чувствовал слезы, и на мгновение мне показалось, что это из-за нарушения сна, какой-то симптом, то ли просто нехватка, но вдруг я заметил в прибор ночного виденья что-то в темноте передо мной. То была Тэсса. В купальном костюме с розовым осьминогом на боку, символом их команды по плаванию. Если этого недостаточно, чтобы удивиться, то я разглядел и жабры под линией подбородка. Она просто стояла на песке и смотрела на меня. То есть она на самом деле смотрела на меня, словно осуждая. И я расплакался, ничего не мог с собой поделать.
— Не знаю, была ли она призраком или чем-то в этом роде, но мне казалось, что она — моя совесть, то, как ее глаза смотрели на меня, внутрь меня. Осуждающе. Но не свысока, а беспристрастно, — он пожал плечами, набрав воздуха. — Я знаю, она была права, я всегда это знал, но она заставила, и на это ушло всё время, понять, что я это знал, истинная правда. После этого я спросил себя, что делаю в этой стране. Да, у нас были оправдания, у нас всегда есть оправдания, но тому, что происходило, не было, тем ужасам с обеих сторон, о которых знали лишь немногие. — Его лоб наморщился, и рука сильнее сжала плечо Адама. — Как то, что случилось в Абу-Грейб[56]. Этому нет никакого, блядь, оправдания. Мне даже не хочется касаться тех ежедневных мелочей, которые кажутся такими незначительными на первый взгляд, но всё это одно к одному. Всё было неправильно… не так, как должно было быть. Всё это дерьмо.
Раньше он рассказывал Адаму, как враг, целясь в базу, случайно разбомбил свою тюрьму. Тогда именно Чарльзу и его братьям по оружию доверили спасать иракцев из-под камней, выхаживать раненых и кормить их, заключенных и стражников. Чарльз подводил итог своим поездкам одной фразой: «Ебаный стыд». Но никогда не рассказывал о том, как к нему явилась дочь.
— Мы все пытаемся найти значение во всём, это естественно, — сказал Адам.
— Я думаю об этом всё больше и больше, о Тэссе и Аде, обе исчезли по-своему. Может это предназначение вещей — исчезать? Если от меня собираются отрывать самые большие куски, почему не забрать всё, а? Все эти маргиналы думают, что у тебя есть ответы, но их нет ни у кого.
— Может, и нет.
— Как это, черт подери, ужасно.
— Людям нужен контроль, что-то, на что можно положиться.
— Единственный способ добиться этого — отказаться от него. Но в твоем эссе было что-то, что заставляет взглянуть шире. Ты объяснил, почему мы это делаем, — он обвел головой по кругу, обозначив всю Базу. — В этом есть какой-то терапевтический эффект, но это не всё. Черт подери, это вдохновляет жить. Это, — он подыскивал слово, и рот Чарльза задрожал, произнося его, — трансцендентное.
Скайдайверы поднимались на борт предназначенных им самолетов. Начало выступления — вопрос нескольких минут. Словно мираж, вызванный зноем, Адам увидел Эвелин, бегущую навстречу ему по взлетной полосе. Они не виделись с тех пор, как она начала поиски своего отца. Искажение жарой исчезло. Эвелин остановилась перед ним, пытаясь восстановить дыхание.
— Прости, я опоздала. Кто эти люди?
— Я не знал, когда ты вернешься. Не думал, что ты придешь.
Они обнялись.
— Я ведь говорила, не так ли, что со мной всё будет в порядке?
— Говорила.
Она ухватилась за его ремни.
— Что ты делаешь?
Они разомкнули объятья, и Эвелин оглянулась на сияющую толпу. Она выглядела в равной степени очарованной и обеспокоенной.
— У них есть идеи, — сказал он.
— Какие?
— Разные. Идеи по поводу моих идей.
56
Пытки заключенных в тюрьме Абу-Грейб, устраивавшиеся американскими солдатами, включали в себя изнасилования, избиения и другие издевательства.