Лили засмеялась:
— Какой ужас!
Придя в себя, я посмотрел на нее и увидел ее глаза такими, какими они должны были быть. Золотистыми в солнечном свете. Не в тусклых, искусственных лучах, изобретенных Человеком. Это была ее стихия, то, к чему так стремились ее прежде зеленые глаза. К свету из природного источника. Согревающего и бесконечного.
Улыбаясь, она спросила:
— Что?
— Ничего. Просто кое-что вспомнил. Того мальчишку вчера. В костюме-тройке. Он ваш?
— У меня нет детей.
Признание данного факта вызвало вспышку, и оттенок глаз стал темнее.
— Полагаю, вы тоже бездетный, — сказала она.
Отвечая на ее очевидный вопрос и тот, который подразумевался, я сказал:
— Да…
Нам стало понятно, где пролегала эта невидимая связь, в самом основании нашего стремления любить своего ребенка, взаимная тяга стать родителями. Я увидел в ее глазах, что Лили собирается произнести еще одну фразу на латыни: «Deo volente[40]»
Часть вторая. Экдизис[41] как прощение
Помни огонь, не дающий света. Помни, как огонь, не дающий света, пожирает не только тебя, но и твое естество внутри. Вечное естество внутри. Душу. Помни, что душа без Его любви пребывает в постоянной боли. Не зная добра. Не зная любви. Не зная Господа. PoenaDamni[42].
Вспомниразложениетела, ускоренноечервями. Увечногоестествасвойметодгниения. ЧервьсТройнымЖалом, мозговойчервь, кольчатаясклизкаятварьоставившаяжирнагрехахдуши. ЕГОЗУБЫРАЗОРВУТВОСПОМИНАНИЯОПРОШЛЫХУДОВОЛЬСТВИЯХ.ОНПЕРЕВАРИТВКИСЛОТЕЗАПОЗДАЛЫЕГОРЕСТИГРЕШНИКА.ВОТХОДАХЕГОЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИЗНАКИСОСТАВЛЯЮТВОЗМОЖНОСТЬПРЕЗИРАЕМУЮПРЕДЛИЦОМГОСПОДАБОГА.
Всё это взамен небес, вместо рая…
Собравшись c духом, она смогла восстановить дыхание в этой дрожащей церкви на этой неприметной скамье. Она практически забылась. Хотя то, что здесь случилось, можно спутать с избавлением от одержимости дьяволом, чудом. Едва не случившийся срыв отчасти был вызван этой службой о геенне огненной, но и католическим священником, проповедующим с убедительной размеренностью, продуманными движениями рук и вкрадчивым выражением лица. Ее отцом.
Она отследила его до этой небольшой церквушки на окраинах Атланты, Джорджия. Всё, что для этого понадобилось, — ввести в строку поиска его полное имя. Вроде просто, но лишь на первый взгляд, поскольку ею двигало необъяснимое влечение в сочетании с желанием разворошить живую могилу своих детских воспоминаний. Ей хотелось знать как ответы, так и вопросы, к которым они предназначались, поэтому она незамедлительно отправилась в семичасовое путешествие без единой остановки, молча, вцепившись в руль и уставившись на дорогу, слушая станцию, которая то пропадала, то вновь появлялась, разрывая воздух статическими помехами на протяжении трех часов, пока наконец не настроилась на местную частоту…
Это было не очень далеко от места, где они когда-то жили во Флориде, немного вглубь Библейского пояса[43]. Приехав, она припарковалась на стоянке перед призрачным силуэтом церквушки, проступавшим сквозь клочья тумана. С рассветом красно-оранжевое смыло все черты привидения, и вид церкви вызвал легкое щемящее чувство ностальгии, даже нежности. Белое здание под серой крышей, сооружение середины ХIХ века. По краям еще виднелся снежок. Небольшая постройка, темно-красная с белой окантовкой под черной крышей, похожая на крохотный сарай, располагалась в глубине у дальней стены церкви. Деревья вокруг стояли голые, рентгеновские снимки себя прежних.
До того, как всё случилось, Эвелин посещала церковь вместе с родителями, всей семьей, и она ощущала лишь всеобщую доброту и искренность. Прихожане восхищались ее кружевными платьями и щипали за розовые щечки. Это было до того, как отец начал внимательно вслушиваться в содержание службы, а затем со всё возрастающим рвением самостоятельно изучать Библию. Раньше абстрактные идеи и понятия были вне досягаемости незрелых рук Эвелин, но, взрослея, она начала проводить пальцами по их скользким поверхностям, пока ей не удалось приблизить те концепции к определенности своего невинного мира. Теперь она знала…
Сейчас, слушая службу, она всё еще не чувствовала усталости, несмотря на то, что не спала несколько дней. Раньше она наблюдала, как меняется церковь, затем ждала следующего дня, новых изменений. Наступало воскресенье, на стоянке появлялись машины, словно материализовавшиеся пятна. Среди них множество старомодных пикапов, несколько моделей поновее, но сопротивление переменам было очевидным. Спокойствие в повседневности. Она не спала в процессе ожидания. Сон — не то, в чем она нуждалась. Он необходим тем, кто живет и дышит. Она — создание другого вида. Из холода. Всегда бодрствующая в реальности снов. Дыра у нее в груди в форме зубчиков ключа. В поисках того, что можно открыть, не сердце, а цепь, опоясавшую душу, чтобы дать ей вырваться и улететь, куда глаза глядят. Избавить ее от этой ноши.
43
Регион в южных штатах Америки, в котором одним из основных аспектов жизни является евангельский протестантизм.