— Адам…?
— Что, Эви?
— Какими будут пятки у нашего малыша?
Он вновь улыбнулся.
— В моем представлении, что-то среднее между пятками обезьяны и хоббита.
— Я уже могу представить, как он топает в парке, балансируя на пухленьких коротких ходулях.
— Он?
— Я чувствую, что это будет он.
— И тебе не хочется девочку?
— Может быть, каждого по одному.
Дотронувшись пальцем до краешка ее подбородка, он повернул к себе ее лицо.
— Ты будешь самой лучшей матерью.
Она натянула одеяло им на головы, и огромный мир перестал существовать. В кромешной тьме лишь их губы, их глаза.
— Как мы его назовем? — спросила она.
— Стив.
— Дэвид.
— Бенджамин.
— Томас.
— Александр.
— Ну, я не знаю, — сказала она, и ее дыхание было как поток синтетической ночи. — Джеймс.
— Улисс.
— Нет. Кристофер.
— Нет. Мэттью.
— Дилан.
— Стивен.
— Ты уже говорил.
— Да вроде нет.
Имена для незачатого, думала она, такие же бессчетные, как дороги будущего.
— Это безнадежно.
Сердце Адама было стихийным и капризным. Бессонными ночами этот орган, разгоняющий кровь по телу, плавал, подобно рыбе, в грудной клетке, то в левом, то в правом подреберье, а иногда находил пристанище в глотке. В ужасе он бросался проверять пульс на запястье, на шее, чтобы убедиться, действительно ли оно на месте. Именно тогда он начинал ощущать хаотичные конвульсии. Мощные толчки. Волна за волной разносила по телу кровь. Наивысшей точки страх достигал, когда кончики двух его пальцев чувствовали, как сердце замирало — всего лишь на десятую долю секунды — а затем продолжало свою работу, как ни в чем не бывало. В поисках удобного положения для сна ему приходилось выбирать такое, что позволяло бы в равной степени избавляться от бешеного ритма и в то же время ощущать его легкое вздрагивание и засыпать, зная, что оно на месте. Когда он наконец-то нашел нужную позу, сжимая в своей ладони ладонь Эвелин, то подумал, насколько они оба искалечены. Клапан его сердца, возможно, и что-то у нее, что сложно обозначить, где-то на мосту между мозгом и разумом, на самой арке. Его сердце могло стать ее замковым камнем…
— Адам…
— Ты что, не спишь, Эви?
— Я уже так сильно люблю нашего ребенка.
— Я тоже, — сказал он.
— Он будет ангелом.
И тут, подобно тому, как благодаря случайно возникшему знаку вспоминается сон, он взлетел, унесенный вверх сумасшедшим порывом ветра, и вспомнил то, что явилось ему во время падения: серебристочешуйчатый ангел с расправленными крыльями и солнцем на месте головы.
Некий механизм
На третий день глаза Ады резко распахнулись, и стекла на земле, на веках, позволили ей увидеть лишь элементы света. Она выкарабкалась из сверкающей пустоты. Листок за листком. Вспышка за вспышкой. Она была человеком, рожденным в вороньем гнезде, ее собственная кровь высохла, как околоплодная жидкость. Она ощупала свое изрезанное осколками лицо и начала выдавливать ромбовидные кусочки стекла, словно карбункулы. Частями ее плоть отсутствовала, обнажая алые мышцы, ее анатомию на открытом воздухе. Левая рука было сломана со смещением назад, дальше линии выпрямления, которую обеспечивал локоть, бесполезный якорь из кожи и кости. Рабочей правой рукой она собрала стеклянные хлопья и сложила в изодранный карман. Она помнила падение. Не вниз, а вперед, подобно тому, как спотыкаешься о землю.
Среди листьев виднелось битое стекло, и она пошла по его следу, попутно собирая осколки. Хрустальные хлебные крошки. Вскоре она замерла в удивлении. След ихора с металлическим и перламутровым оттенком на земле ее озадачил. Его блеск жег ей глаза, не позволяя смотреть на него дольше пары секунд. Тогда, осознав причину своего страха, она подошла к склонившемуся дереву, скрывавшему Его лик. Неужели этот Бог принес Его ей в жертву? Нет. Тот дар прошел. Краш-тест: лобовой удар. Венец из терновника. Небольшое смещение. Стигмата. Боковой удар. Святое копье. Смещение средней тяжести. Гробница, высеченная из камня. Опрокидывание. В дальнейшем она бы приняла Его в новом, воскресшем виде. Нет, это не было жертвой. Она совершила богоубийство.
Ада наклонилась и поцеловала покореженный капот, вымазав пылью губы. Изуродованная рука легонько коснулась края погнутого бампера будто бы в знак примирения. Единственная уцелевшая лампочка глаза Божьего мерцала тусклым светом, желчным от досады, немногословным от гнева. Она следовала за Ним, но сбилась с пути. Свернула с шоссе налево на лесную дорогу. Шоссе осталось там вдалеке и что-то тихо напевало. Но она не всегда была такой. Она изучала Слово. 1–9: Если ваш ремень безопасности пристегнут и отрегулирован надлежащим образом, и вы сидите прямо, откинувшись на спинку сиденья, а ноги расположены на полу, вероятность того, что вы пострадаете или погибнете в результате столкновения и/или степень повреждений значительно снижается. 1–51: Треснувшее лобовое стекло следует немедленно заменить, прибегнув к помощи профессионала на станции технического обслуживания. Заповеди: Повинуйся дорожным знакам. Пребывай на своей полосе. Следуй на безопасном расстоянии. Соблюдай преимущества проезда. Она могла цитировать Книгу слово в слово, но поклонение не рождается из усердности.