Перед зоной посадки находилась сцена, пустая, за исключением трибуны. Глаза гостей периодически скользили по ней, проверяя, не изменилось ли что-нибудь. На огромном виниловом баннере сзади был напечатан символ Базы — самолет и вытекающий из него груз в виде парашютистов, с вычерченными солнцем силуэтами, как и сейчас там, наверху. Перекусив в «Идеальном местечке» и отразив за это время град вопросов от Софи, новенькой официантки, Адам почти смог укрыться от всех, расположившись в десятке шагов от торца сцены. Если бы он не понимал причину вопросов Софи, то наверняка бы подумал, что это связано с ее работой в местной газете. Обычно она была спокойной, с мягким голосом, с кожей такой же бледной, как и волосы. Он чувствовал, что ее что-то беспокоит, потому что, известная своей сообразительностью, сегодня она расплескала пиво на стол и ноги клиентов. Отвечая на ее вопросы, он сказал то же, что и Джереми, Ларсу и всем остальным, что он и сам теряется в догадках.
Адам оценил обстановку. Люди, пританцовывая на месте, ждали своей очереди к ряду синих биотуалетов. Прозрачные пластиковые стаканчики усеивали траву. Женщина с короткой стрижкой отрывала клочки от гигантского облака синей сладкой ваты на бумажном конусе и кормила своего клаустрофобного ребенка. Адам заметил в толпе мужчину, которого впечатлил ультрасовременный дизайн костюма-крыла, представленный на безголовом манекене, с воздухозаборниками, неопреновыми вставками для неограниченной гибкости, кевларовыми ячейками и полиамидными рипстопами. Сидя на траве, худощавая девчонка с набитым на затылке китайским символом, поджав колени к груди, считала падающих скайдайверов указательным пальцем. За одним из складных столиков рыжебородый мужик, подбадриваемый окружающими, допивал пиво из бокала в форме сапога. Нити разговоров, переплетающиеся взрывами смеха, скрывали любые очевидные опасения или неловкие моменты, касающиеся недавних событий, активно освещаемых в новостях. Адам полагал возможным рассчитывать, что его не будут атаковать вопросами, на которые ему совсем не обязательно отвечать. Толпа начала собираться у сцены, из чего Адам сделал вывод, что выход гостя ожидается в течение ближайших минут. Он не был уверен, планировал ли отец мероприятие в этом году, и если нет, то не существовало иного объяснения — оно организовалось само по себе, как магнитное поле компаса для всех этих мигрирующих гостей. Ожидаемое и предсказуемое столкновение сил.
С каждой минутой толпа росла, уплотняясь, пока под восторженные крики на середину сцены не вышел высокий холеный мужчина. Адам узнал в нем Нормана, местного спортивного репортера, работавшего на соревнованиях в колледжах и школах, включая баскетбольную площадку в парке неподалеку от многоэтажки, где проживал отец. С самого первого мероприятия отец приглашал Нормана за его ровную и идеальную интонацию, усовершенствованную версию голосов, которые можно было услышать в золотой век радио. Норман подошел к трибуне, постучал по микрофону, и, после того как тот издал низкий протяжный гул, подстроил его под свой рост.
— Привет! Как настроение в этот удивительный день?
Толпа ответила бурным разноголосием.
— Спасибо всем, что собрались здесь. Для тех, кто меня не знает, меня зовут Норман Ветерз. Я имею честь быть ведущим этого потрясающего мероприятия в течение последних двадцати лет, а для нашей общины — все тридцать. Я в восторге от такого количества новых лиц, столько людей интересуется этим восхитительным видом спорта. Не для слабых духом, не правда ли?
Шквал хохота и одобрительных возгласов.
— Действительно! Позвольте вам сказать, у моряков — морские ноги, но вот там, — он поднял вверх два указательных пальца, — у скайдайверов — тела из воздуха. Есть и «сухопутные крысы», те, кто не знаком с морем, с воздухом, те, кому удобно, кто доволен, находясь на твердой поверхности. Конечно, у них имеется и то, и другое в небольших количествах, но многие из нас здесь жаждут безмерного, безграничного, — он развел руки, — океанов и атмосфер. А для тех, кому неведомо возбуждение от прыжка с самолета, падение с неба, мы надеемся, что это мероприятие станет вдохновением и заветом храбрости. — Он выдержал театральную паузу. — С самого начала здесь был некто, кто пленял нас, привносил свое видение и взывал к нашим резервам бесстрашия. Он изобретатель, новатор, спортсмен. Он архетип Ренессанса в человеческом обличье.
Толпа восторженно зашумела, поскольку все знали, о ком идет речь.
— Давайте поприветствуем, единственный в своем роде, человек-легенда, человек-миф, — он поднял кулаки над головой и наклонился к микрофону. Из-за петли обратной связи тот пронзительно завизжал, когда он произнес имя. Адам прочел его по губам Нормана, они растянулись, разомкнулись, почти сложились крыльями бабочки, а затем сжались внутрь. Норман обернулся поприветствовать гостя, протянув руку вглубь сцены, но никто не появился.