— Э, я не…, я не могу на самом деле стать частью, ну, вы знаете, этой фигуры, сегодня. Это, понимаете, мое, как, возможно, вы читали, м-моего сердца…
Если бы он только мог так же четко формулировать мысли, как тогда, когда печатал их в границах компьютерного монитора.
— Это…
Подняв глаза, он заметил, что толпа выросла больше, чем вдвое, откуда-то появились тысяча и один пораженный молнией.
— Читай! Читай! Читай! — скандировала толпа со светящимися глазами и серебристыми волосами, ослепленные собственным светом, с выпуклыми воронками на лбу, сияющими, как третий глаз. Они пришли сюда из-за Адама, а не его отца. Остальных вытеснили на окраины. В густом фиолетовом свете Адаму показалось, что он увидел Джереми, его кулак, размахивающий среди массы людей с кожей в древесных шрамах.
— Читай! Читай! Читай!
Он не знал, как воспринимать пораженных молнией: больными или чересчур здоровыми, разбитыми или собранными, или еще какими-то, живущими противоположностями. Стоя здесь, Адам ощущал нечто, идущее изнутри. Дрожащий бульон во внутренностях. Как только он открыл рот, воцарилась полная тишина. Он собирался выразить это абстрактное чувство, когда серия кислотных пузырьков вырвалась из основания его горла, и он отрыгнул громко, точно доисторический ящер. Чувство, которое, как он теперь понял, было тошнотой от публичного выступления в сочетании с недавним ленчем, детским буррито, что, следует заметить, на самом деле являлось буррито размером с ребенка, с фасолевой икрой и тремя стаканами газировки. Они все ошибались, все эти люди. Он не имел ничего общего с пророком. После отрыжки они только непонимающе моргали и больше ничего не скандировали.
Ларс и Табби отделились от толпы и поднялись на сцену. Они оба были одеты в костюм-крыло. У Ларса на лбу виднелся шрам, излучающий свет, напоминавший пятно из расплавленного воска, у Табби — по форме как расколотая слеза. Ларс объяснил Адаму, кто они такие, что он разговаривал с ним по телефону около недели назад. Он наклонился к микрофону в руке Адама и сказал:
— Ему нехорошо.
Затем Ларс повел Адама за руку к заднику сцены и из поля зрения толпы.
Адам спросил:
— Вы стоите за всем этим?
Из-за пары небольших автоприцепов показался Норман:
— Что всё это значит? Вы не можете просто…
Ларс поднял руку и сказал:
— Пожалуйста. Дайте нам поговорить. Всё станет на свои места.
Скрестив руки, Норман остановился в нескольких шагах позади Адама, не зная, что предпринять.
— Вы видели их, — настаивал Ларс, — эти люди просто верят, они верят тому, что вы сказали, мы верим, что мир неправильный, он в неправильном положении, он перевернут.
Адам вспомнил, как он повторял банальную оценку Чарльзом текущих событий. Как это объяснить им, думал он, и вдруг заметил, что глаза Табби закрыты, заклеены полосками скотча, а ресницы схвачены словно чистым янтарем.
— Да, — сказал Ларс, погладив Табби по щеке, чем вызвал у нее улыбку. — Мы думали их зашить, но, увы, руки у нас недостаточно умелые. — Растопырив пальцы, он протянул свои ладони. — Но, — он поднял палец, — клей по дереву оказался быстрым и легким решением. — Ларс взглянул на сестру, восхищаясь работой. — Мы сделали это, потому что, если она их откроет, то увидит нас, вас и меня, всех, с облупившейся кожей, как обнаженную мышцу. Зрелище не для слабонервных. Она была в шоке. Я ей не завидую. Но с закрытыми глазами она поняла, что ее веки способны фильтровать свет, а то, что остается, пусть там и много пустот, заполняют ее обоняние и слух. По большому счету, она видит. О, но это лишь половина всего…
— Я наблюдаю за ними сейчас, — сказала Табби, устремив закрытые глаза на Адама. — Шепот, отскакивающий от вашей головы, почтовые голуби на стекле. Откройте окно, Адам. Или это и дальше будет белым шумом. Это то, что вы слышите, не правда ли, Адам? Белый шум. Или что-то в этом роде.
Скандирование и вой, гул.
Норман презрительно хмыкнул:
— Вы двое, вам пора вернуться в дурку. Вы что, действительно…
Толпа вновь пришла в движение и зарядила заново свою мантру:
— Читай! Читай! Читай!
Синхронно, как греческий хор.
— Но как, как мне это сделать? — спросил Адам.
— Это настолько нелепо!
Ларс улыбнулся:
— На самом деле, всё просто.
Схватив руку Адама, Табби сказала:
— Вам нужно вызвать следующее откровение.
Ее предостерегающий тон звучал не менее убедительно, чем у Тиресия, слепого провидца. Было заметно, как трясутся ее руки и ноги, словно под кожей она уже старуха.