К тому же Чжоя Тун понимала, что у нее нет возможности контролировать Юэ Чжуна, даже если она захочет помешать его решению, то послушав ее один раз, в нем медленно будет расти неприязнь к ней. Поэтому для нее самым мудрым выбором будет использование своего собственного очарования, обаяния и умений, чтобы постепенно завоевать его сердце.
— Ты умеешь готовить? — холодно спросил Юэ, посмотрев на Гу Маньцзы.
— Нет, — она вышла из хорошо обеспеченной семьи, и в прошлом мире жила как принцесса. Кроме покупки готовых горячих блюд, она ходила в различные рестораны и кафе, чтобы поесть там. Что касается приготовления еды, то она не занималась этим раньше.
— Ты умеешь стирать? — продолжил расспрашивать Юэ.
— Нет, — на лице Гу Маньцзы появилось некрасивое выражение. В прошлом мире каждая семья имела стиральные машины, а будучи принцессой, она даже не знала, как стирать вручную. Тем не менее, сегодня это занятие стало очень важным, так как огромное количество одежды необходимо было стирать и чистить.
— Ты красива как она? — Юэ схватил руки Чжоя Тун и снова посмотрел на девушку.
Гу Маньцзы ревниво посмотрела на Чжоя Тун, и ее лицо снова изменилось, казалось, как будто она готова сломаться, она почти выкрикнула:
— Нет! — она всегда была очень уверена в себе, но глядя на женщину рядом с Юэ Чжуном, понимала, что не могла сравниться с ней ни по красоте, ни по элегантности, ни по производимой ауре.
С другой стороны, Чжоя Тун от слов Юэ Чжуна почувствовала сладость в своем сердце, отчего ярко улыбнулась ему. Малышка Юнь Цайвэй, видя, что старший брат держит за руку ее маму, тоже радостно улыбнулась и продолжила с удовольствием есть жареное мясо. Все-таки нежное мясо дважды эволюционировавшего кабана действительно было удивительным лакомством. Кроме того, боясь оставаться голодной, она ела при любой возможности и столько, сколько могла, не давая передышки своим зубам.
— Мне нужна горничная, которая будет следить за бытом, так что если ты хочешь остаться, то должна научиться быть квалифицированной служанкой. Если ты не готова, то можешь уходить, если же останешься, то можешь сесть с нами и есть нашу еду.
Гу Маньцзы уже готова была уйти униженной, с трудом удерживая слезы, когда Юэ неожиданно заговорил успокаивающим тоном. Он не готов был брать под свою защиту других людей, так как этим только увеличит нагрузку на себя, но все же разрешил ей остаться и только потому, что ему нужна горничная. Чжоя Тун уже была его женщиной, поэтому он не хотел относиться к ней как к служанке, постоянно отдавая ей различные бытовые поручения.
— Я согласна! — сразу же ответила девушка и, тут же сев, немедленно устремила свой голодный взгляд на жареное мясо. Не в силах больше сдерживаться, она громко проглотила слюну, не обращая внимания на свое достоинство.
Увидев ее выражение, Чжоя Тун понимающе улыбнулась и начала отрезать куски мяса, помещая их в миску с рисом, в конце концов, совсем недавно она была в таком же положении. Получив тарелку, Гу Маньцзы с жадностью очень быстро съела свою порцию и, с удовольствием проглотив последний кусочек мяса, начисто вылизала миску, после чего снова уставилась на истекающее соком мясо.
— Сейчас ты можешь съесть только три куска мяса, — посмотрев на девушку, сказал Юэ, — Глядя на твое состояние, будет не хорошо для твоего организма, если ты съешь слишком много.
Тому, кто голодал продолжительное время, как например Гу Маньцзы, очень вредно много есть, так как для организма это станет сильным стрессом, что может привести к смерти от переедания. После его слов, Чжоя Тун отрезала еще две порции мяса и, добавив немного риса, передала тарелку девушке.
Взяв тарелку и посмотрев на мясо и рис, глаза Гу Маньцзы покраснели, и по ее щекам начали медленно стекать крупные капли слез, ведь это была лучшая еда за последние три месяца с тех пор, как мир изменился. Тем не менее, съев ее, она также должна была принять тот факт, что она больше не гордая принцесса, а служанка-горничная этого молодого человека. Несмотря на то, что ее назвали служанкой, ей было очевидно, что Юэ Чжун хочет заполучить ее тело, и она никак не сможет этому воспротивиться. Хоть она, дойдя до грани, и была морально готова, Гу Маньцзы все же не могла не чувствовать горечь унижения.
Ню Цзян, не обращая внимания на плачущую девушку, снова уставившись на мясо, попросил: