Юэ успел съесть лишь несколько креветок, как внезапно почувствовал, что его тело начало замедляться, и вскоре он вообще потерял над ним контроль. С изменившимся выражением лица Юэ посмотрел на старшего секретаря и хладнокровно спросил:
— Вы отравили еду?
— Что случилось? Почему я не могу больше двигаться?
— Черт! Что происходит?
Почти одновременно с ним Лю Эрхэй, Цай Вэнь, Лю Ци, Чжан Эр и Хэ Гуан также с непониманием стали задавать вопросы. Палочки, которые они держали в руках, упали на пол, а сами мужчины безвольно упали грудью на стол или же откинулись назад. Глядя на Юэ Чжуна и остальных парализованных людей, глаза Ма Чжэнминя вспыхнули радостью и, не стесняясь, он объяснил:
— Отравление? Я действительно не делал подобных вещей. Просто этот Божественно-весенний чай может дать свежесть телу, но одновременно с этим парализует человека минут на пять.
— Чего ты добиваешься? — тяжелым голосом спросил Юэ, смотря окаменелым взглядом на секретаря. Если Ма Чжэнминь скрыл информацию о параличе, очевидно, что он не имеет благих намерений, иначе бы заранее предупредил людей.
— Маленький брат Юэ, — мрачно улыбнулся ему секретарь, — Мне очень понравился черный меч в твоих руках. Тем не менее, я знаю, что ты определенно не будешь его отдавать или продавать. Нужно лишь сейчас приказать кое-кому, и ты просто умрешь, таким образом, твой волшебный меч будет принадлежать мне. Получив его, я смогу разрезать змеиную кожу и сделать броню для всего тела, после чего мне не придется бояться зомби в деревне Чэньцун. Убив всех там, я смогу получить ресурсы из этого поселка. Очищая одну деревню за другой, я буду становиться все сильнее, а моя жизнь — все лучше и лучше. Для будущего деревни и моего лучшим вариантом будет принести тебя в жертву.
— Лю Эрхэй и другие уже видели твою подлость, — не изменившись в лице, громко спросил Юэ, — Ты их тоже хочешь убить?
— Человек, который стремится к великому будущему, не будет заморачиваться такими пустяками. Они также очень быстро последуют за тобой, чтобы ты не чувствовал себя одиноко по дороге к лучшему миру, — мрачно оскалился Ма Чжэнминь Юэ Чжуну, после чего, посмотрев на других мужчин, успокаивающе сказал: — Не волнуйтесь о ваших женах и дочерях, я правильно о них позабочусь.
— Ма Чжэнминь, скотина!
— Будь ты проклят! Даже если я стану призраком, я буду вечно тебя преследовать!
— Старший секретарь, почему бы вам не отпустить меня? Я готов сделать для вас все, что угодно. Прошу пощадите мою жизнь!
Как только секретарь показал свои истинные намерения, собравшиеся за столом мужчины стали кто проклинать его, кто умолять сохранить жизнь.
— Хуан Цзы! Иди сюда и убей их! — в ответ на их проклятья Ма Чжэнминь лишь холодно улыбнулся им и, громко крикнув, позвал старшую жену. Ведь чтобы не закрались подозрения, он и сам выпил чай Шэньцюань, поэтому аналогично остальным пребывал в состоянии паралича, и мог рассчитывать лишь на кого-то другого, кто сможет убить собравшихся людей.
Держа в руках кухонный нож, в комнату вошла взрослая женщина с обыкновенной внешностью и, встав рядом со своим мужем, в глазах замерших мужчин казалась призраком.
— Хуан Цзы, убей их! — громко приказал Ма Чжэнминь этой уже далеко не молодой женщине.
Однако та осталась стоять на месте и даже не шелохнулась, будто каменное изваяние.
— Хуан Цзы? — с недоумением позвал ее старший секретарь.
— Ма Чжэнминь, мы женаты вот уже 27 лет. С первого же дня замужества я всегда мирилась с твоим плохим характером. Я мирилась с этим целых 27 лет. Даже если я выражала чуть-чуть недовольства, ты избивал меня. Ты считаешь меня своей женой или просто мешком для битья? Я всегда думала, что мне придется до конца жизни мириться с этим, я хотела прожить жизнь достойной жены! Тем не менее, как только мир изменился, ты взял другую женщину прямо на моих глазах. Думал ли ты о том, что я чувствовала? И каждый раз ты брал девушку все моложе и моложе. Сяо Хун настолько молода, что могла бы считаться твоей дочерью, но ты не отпустил ее. И ты все еще называешь себя человеком?
Слова Хуан Цзы вызвали в Ма Чжэнмине жуткий холод, он почувствовал, как его кости покрываются слоем льда. Ему ничего не оставалось, как попытаться оправдаться:
— Я должен был каждый раз ставить свою жизнь под угрозу, когда искал еду за пределами деревни, только так я мог прокормить свою семью. Сяо Хун пошла за мной по своей воле, я не сделал ничего плохого!