— Гита, вы сейчас думаете о том же, о чём и я? — спросил у воительницы, которая прикрывшись ладошками от заходящего солнца, сощурила глаза и вертела головой, внимательно рассматривая окрестности.
— Да, господин, — ответила она, даже не спросив, а о чём я, собственно думаю, — Для своевременного обнаружения врага и организации засады, лучшего места не придумаешь. Незачем сейчас идти к перевалу.
— Благодарю, Гита, именно об этом я и думал.
О делишках Хондара я им поведал ещё в тайге, когда мы выставили на реализацию дикарям трофейные доспехи. Думал, что будет много вопросов, но приятно ошибся, никаких сомнений в поддержке моих действий они не выразили. Оказывается, два года назад сюда ходила двоюродная сестра Кары, охраняя караван, но не вернулась ни она, ни караван, точно так же не вернулись несколько их подруг. И теперь странно было наблюдать выражение злобы на лицах ранее невозмутимых, таких роскошных красоток. Они почему‑то были убеждены, что в гибели их родных виновны не какие‑то там дикари, а именно Хондар и его люди.
— Мы им жестоко отомстим! — с болью в голосе, воскликнула молоденькая Кара.
Между тем, Гита застыла, как каменное изваяние, но через минуту широко распахнула ресницы и уставилась на меня своими большими карими глазами.
— Мы с вами, господин, — тихо сказала она без каких‑либо эмоций и добавила, — мы всегда будем с вами.
Ни в день нашего прибытия, ни в два последующих, никакие люди в степи так и не появились. За это время народ успел отлично вымыться и устроить грандиозную постирушку, а затем просто отдыхал. Лично я пребывал в некотором волнении но, к счастью, ныне покойный пленник не обманул, к озеру караван прибыл почти точно по расписанию: за день до новолуния.
Расстояние до их лагеря было четырнадцать с половиной километров, поэтому даже при полном приближении видеокамеры, отчётливо рассмотреть лица не удалось. Между тем, наличие пятнадцати санных арб и, соответственно, пятнадцати ездовых, а также двадцати одного всадника полностью соответствовало полученной от пленника информации. Будем надеяться, что никто другой кроме Хондара с таким большим караваном здесь не ходит.
Орда степняков, численностью до сотни всадников, и ещё столько же заводных лошадей появилась лишь через два дня к вечеру. Они пришли с юго–восточного направления, и стали лагерем в километре от озера. Сразу же по нескольку человек с одной и другой стороны поскакали навстречу друг другу. Они спешились и минут двадцать о чём‑то говорили, затем в долине зажглись костры, которые в спустившейся ночи перед невооруженным взглядом вспыхивали, как далёкие маленькие светлячки.
Мой молодой организм любил поспать подольше, этому не помешало даже напряжённое ожидание последних дней и мысли о предстоящем бое. Казалось, лишь только что закрыл глаза, а в ушах уже слышится «кхе–кхе» деда Котяя. На сей раз он не матерился во всю глотку и не орал, как недорезанный, однако побудка прошла оперативно и без суеты. Народ был собран и готов к предстоящему бою.
В долине тоже зашевелились с рассветом, сначала со стоянки снялись степняки, а затем и караван построился длинной змеёй и направился к подножью горы. Приближался момент финальной операции нашего нынешнего похода, и вот–вот она должна войти в завершающую стадию. Лагос предлагал перед боем наших лошадей из лагеря убрать, перегнать повыше, чтобы при приближении лошадей врага они друг друга не услышали. Но воспротивился дед Котяй, посчитал эту меру излишней, всех убедив, что исходя из нашего господствующего положения на местности и направления ветра, дующего поперёк тропы, лошади начнут ржать, когда уже будет поздно, когда болты и стрелы полетят навстречу врагу.
Караван противника преодолел оставшуюся часть долины и вышел на тропу, ведущую в горы. Теперь на щитке–мониторе тактического шлема, вражеские лица можно было рассмотреть в деталях, и то, что в авангарде на мохнатой степной лошадке сидел Хондар, ни у меня, ни у Иланы не вызывало никакого сомнения. Восемь километров они будут подниматься не менее трёх часов, так что время позволяло обиходить лошадей и скотину, а так же позавтракать самим. Грели воду и готовили пищу ещё затемно, так как разжигать угольные жаровни, несмотря на их бездымное горение, средь бела дня не рисковали.
Ждать и догонять — труднее всего, но развязка наступит вот–вот, совсем скоро. Стрелковые позиции и сектора обстрела персонально каждому воину были определены заблаговременно. Принять участие в бою хотел даже Жок, но я его шуганул к маме, зато Хуа, в хладнокровии, собранности и умении которого больше не сомневался, опять вручили арбалет Иланы. Она же с рейлганом в руках заняла позицию на левом фланге, получив задачу запереть тылы и пресечь любую попытку побега противника вниз по тропе.