Раба сразу убивать не стал, вначале сонному воткнул в рот кляп и треснул по роже, затем стащил с постели и повёл в спальню хозяина, где указал на труп, после чего направились в кабинет. Ключи от денежного хранилища и сундука с документами даже не искал, вскрыл запоры с помощью плазменного резака.
До рассвета оставалось сорок пять минут, времени не так уж и много, поэтому нужно было спешить. С бумагами разбираться не стал, но верхнюю стопку пролистал, посчитал ценной и забрал, в ней лежали три векселя на десять тысяч зеолов каждый, а так же различные залоговые документы, в том числе на дворец в верхнем городе. Весь бы этот ящик выгрести, да сознание отвлекал блеск золота, которое ещё предстояло вытащить по глухой лестнице из подвала на третий этаж, а затем погрузить в спаскапсулу.
Золотые монеты были упакованы в семь полных мешочка по одной тысяче зеолов, и весом около восьми с половиной килограмм в каждом. Восьмой был почти пуст, как потом выяснилось, в нём находилось сто двадцать один зеол. Мешки с серебром выглядели раза в три крупнее, но весили немногим более двенадцати килограмм, и хранилось в каждом из них по пятьсот солдов.
Золото мы вытащили на третий этаж за один заход. Прежде, чем подавать его Илане в летательный аппарат, пришлось перекинуть прямо в комнату все пять трупов охранников. Однако, сундук с серебром освободили лишь наполовину. Я и раб–казначей связывали и тащили по два мешка в каждой руке, а Хуа всего два, по одному в каждой руке. На шестой ходке раб стал хрипло дышать и, выбравшись наверх, тяжело сел прямо на пол. Толку от него больше не было, поэтому закинув деньги в кормовой люк причаленной прямо к окну спасательной капсулы, махнул рукой и сказал:
— Кончай его.
— Слушаюсь, господин, — голос слуги раздался в телефонах моего тактического шлема, и слабый свет масляной лампы дополнился вспышкой короткой молнии.
После этого теперь уже вдвоём успели сделать ещё четыре ходки, закинув в капсулу в общем итоге шестьдесят четыре мешка с серебром. Могли бы рвать жилы и дальше, но забеспокоилась Илана.
— На востоке сереёт, — услышали мы в наушниках, — нужно уходить.
— Хорошо, — я тяжело вздохнул, — подавай кувшины с нефтью.
Приняв три горшка, один распечатал и вылил в кабинете покойного Хартона, а два бегом снёс на второй этаж, разлил в жилых комнатах и поджог, при этом устроил сквозняк и оставил двери распахнутыми. Тоже самое провернул и на третьем этаже, после чего быстро запрыгнули в спаскапсулу и отчалили.
На ранее приобретённом каменистом участке мы с Иланой в скале нашли глубокий разлом с боковой нишей, размытой быстрым ручьём, появляющимся в сезон дождей. Снаружи ничего не видно, но его можно заметить, если спустится туда на канате. Вот мы и заметили этот глубокий карман, когда обследовали весь участок, в нём и спрятали спаскапсулу, завалившись спать до вечера.
Домой вернулись пешком после захода солнца. Воины из караульной смены рассказали о случившемся в городе пожаре, в результате которого дом одного из богатейших людей столицы, некого господина Хартона выгорел полностью. Погасить не смогли, осталась лишь каменная коробка. Хозяин дома и его сыновья погибли в огне, но его дочь, пятилетняя внучка, обе жены и два десятка рабов–домочадцев остались живы.
Глава 4
Вторую докаду подряд в нашем с Иланой личном расписании не было ни минуты свободного времени. Ежедневно поднимались в пять утра, выполняли обязательный комплекс физо, проводили спарринг и занимались медитацией. Должен сказать, что уже сейчас победить Илану в фехтовании на мечах становилось всё трудней. Она, как довольно сильный псион, предугадывала мои действия, поэтому приходилось постоянно менять систему приёмов нападения и защиты, рисовать самый непредсказуемый рисунок боя. Признаюсь, что мне удавалось держать верх лишь благодаря более рациональным навыкам и физической силе. Кстати, воительницы и дежурная смена охраны стучали железом рядом с нами.
К половине седьмого мы мылись и садились завтракать, а затем появлялся Лагос, который занимался сменой караула и в магазине, и у меня дома. Вплоть до начала сиесты он оставался на подворье присматривать за хозяйством, а мы с Иланой разбегались: полдня она проводила в магазине, который потихоньку превращался в дом моды, затем, к началу сиесты возвращалась домой, и после четырёхчасового отдыха отправлялась дрессировать молодняк.
Занятия с курсантами мы с ней проводили ежедневно, но чередуясь, один день она, а следующий — я, остальное время всего учебного процесса они находились под постоянным контролем деда Котяя. С семи утра под руководством Вида занимались комплексом физо и проходили построенную нами полосу препятствий, после чего занимались строевой подготовкой и действиями пехотного легиона в обороне, наступлении и на отдыхе. Затем купались в реке и на три часа садились изучать преподаваемые Фагором науки. После сиесты, которую все проводили дома, курсанты, а вместе со всеми учился и Хуа, попадали в руки ко мне или к Илане.