- Один до Океанска!
- Денег-то едва до Хабаровска… - сказала кассирша.
- Куда хватит, - сказал Солнышкин. И через три дня проводница высаживала Солнышкина из вагона в Хабаровске.
Прихватив свой мешок, он обдумывал, как добираться дальше, когда на перроне появились два матроса. Они браво направлялись к седьмому вагону. Солнышкин с грустью посмотрел на них.
- Эге, кажется, человек в беде! - сказал один из моряков и остановился.
- Далеко? - спросил у Солнышкина второй.
- В Океанск, - ответил Солнышкин.
- Такой груз в мешке за спиной таскать можно, - сказал первый, окинув Солнышкина взглядом.
И через несколько минут Солнышкин, согнувшись в собственном мешке, въезжал на матросской спине в двери вагона.
Всё, что произошло потом, хорошо известно читателям, и мы можем продолжать рассказ дальше.
Солнышкин что было сил кричал:
- Впереди - паруса!
Проводник хлопал глазами, матросы смеялись.
Поезд проскочил сквозь дымный, как печка, тоннель, промчался под громадной скалой и остановился перед похожим на сказочный терем вокзалом. Слева по перрону бежали, толкаясь, пассажиры, покрикивали носильщики. А справа, среди залива, тянулись к небу десятки мачт, упирались в причал чернобокие корабли. А над заливом кувыркались чайки.
Солнышкин схватил мешок, махнул всем на прощание и выпрыгнул на перрон.
- В школу! В морскую школу! - сказал он и уже через полчаса взбирался по шумной улице Океанска к красивому белому зданию.
По направлению к школе шли капитаны. Что-то шепча, торопились глазастые старушки.
«Обгоняют!» - сообразил Солнышкин и припустил во все лопатки. Высунув кончик языка и задыхаясь, он влетел на широкие гранитные ступени.
МАЛ, МАЛ! ПОДРАСТИ НЕМНОГО!
Солнышкин потянул к себе дверь за бронзовую ручку и оказался в вестибюле. У мраморной лестницы стояли два высоких курсанта. На них были красивые форменные фуражки, руки в белых перчатках крепко сжаты в кулаки, а подбородки, казалось, были из самого твёрд ого мрамора.
«Здорово!» - подумал Солнышкин и представил себя в этой форме у этой лестницы. Вот так он сфотографируется, такую фотокарточку он пошлёт бабушке!
- Как мне пройти к начальнику школы? - спросил Солнышкин, поглядывая на дежурных.
Два металлических голоса торжественно произнесли:
- Коридор - налево, коридор - направо, комната - прямо!
Солнышкин кивнул: «Спасибо!» - и в три прыжка одолел ступени. Коридор - налево! Коридор - направо! Зелёные стены качались, как волны. Солнышкин летел по мягкому ковру, как яхта по морю. Флажком развевался рыжий хохолок. Вот уже сверкнула табличка «Начальник школы», и Солнышкин собирался открыть дверь, как вдруг услышал, что там, в кабинете, что-то затенькало. Будто пробежали пальцами по клавишам: «Там-та-та-там, там-та-та-там».
Он прислушался. Звуки повторились, и кто-то пропел:
Солнышкин приоткрыл дверь и увидел толстячка, сидящего за пианино. Толстячок оглянулся и лукаво спросил:
- Что, подслушиваем?
- Что вы! - Солнышкин замотал головой.
Но человек подмигнул ему: «Знаем, знаем!» - и улыбнулся.
Нужно сказать, что начальник училища в свободное время сочинял музыку. И когда он наигрывал в кабинете свои сочинения, ему казалось, что за дверью стоит на цыпочках и прислушивается целая толпа почитателей его таланта. Это прибавляло ему сил и вдохновения, и он ещё сильнее ударял по клавишам. Хор в училище распевал его песни, курсанты маршировали под его марши.
Сейчас начальник закончил новую песню «Бравые моряки». Он был уверен, что за дверью слушает вся школа.
- Ну, заходи, заходи, - кивнул он. Солнышкин вошёл и по стойке «смирно» застыл на ковре.
- Споём? - жизнерадостно спросил его начальник.
- Споём! - воскликнул Солнышкин. Ему и вправду хотелось петь. Всё устраивалось великолепно! Удача летела ему навстречу на всех парусах. Даже на крышке пианино, за которым сидел начальник школы, был вырезан большой красивый парус. Начальник ударил по клавишам и снова запел:
И Солнышкин стал подпевать грубоватым баском.
- Хорошо получается, - сказал начальник. И сердце у Солнышкина подпрыгнуло от радости.