– Сбегну, - кратко подтвердил Бришек.
Полиморфы практически никогда не врут. Нет, врать они умеют, но только, когда шутят. Из-за этой характерной правдивой черты с ним очень удобно общаться. Например, Бришеку очень нравится фраза «у вас вся спина белая», поскольку в защитном морфе сами полиморфы становятся белесыми.
– Не сбегнешь, кругом вредни со смертвием. Засмертвят сразу, - сообщил я.
– Все одно, а так мож удачие, - возразил Бришек.
– Не сбегнешь – не засмертвим, - пообещал я.
– Док, у нас проблема, – сказал я, едва войдя в кабинет профессора Вернера. – Бришек сообщил, что ему нужно био, иначе он умрет.
Я сел на стул напротив операционного стола и подождал, пока Док закончит свой опыт с крысой. Крыса не выдержала инъекции неизвестного препарата и умерла.
– Я знаю, - обратился ко мне Док. – Метаболизм полиморфа требует био. Это их универсальный растворитель, как вода в наших телах. Все время полиморф сидел на очень жесткой диете. Несмотря на то, что он ел много привычной ему органической пищи, практически девяносто семь процентов энергии из нее так и не было усвоено. И скоро наш полиморф умрет.
– А может вы нашли способ, как запустить в нем био малой дозой?
Дело в том, что био нельзя было дать совсем чуть-чуть. Для того чтобы у полиморфа начались реакции, требовалась большая доза – порядка двух-трех литров, не меньше. А этого количества с лихвой хватило бы, чтобы превратить Бришека в смертельную боевую машину.
– Нет, такого способа пока что не существует, - отрицательно покачал головой доктор, спрятал мертвую крысу в лабораторный холодильник и сделал какие-то пометки в толстом журнале. Затем он достал из клетки следующую крысу и вынул из нагрудного кармана диктофон.
Раз Док достал диктофон значит, его бесполезно о чем-то спрашивать – не ответит. К этому привыкли уже все. К счастью у Дока есть заместитель. Это девушка лет тридцати, симпатичная, и очень головастая. Я направился к ней.
Ларисса читала очень толстую книгу. Это был ее источник вдохновения, знаний, и парень по совместительству. «Подкатывать» к Лариссе было бесполезно – солдатня никогда ее не интересовала. Здесь она была на работе у Дока. Тот питал к ней нежные отцовские чувства. Он восторгался ее сообразительности и умению вычленять суть из вороха данных. Временами Док даже включал ее в список соавторов очередного открытия, хотя Ларисса делала во время этой работы только разве что пару чашек кофе Доку. Ко мне она всегда испытывала дружескую симпатию потому, что в самом начале нашего знакомства я нашел две ошибки в уравнениях ее расчетов, которые валялись на столе и случайно попались мне на глаза, и в тот же день взломал на спор ее сейф с интеллектуальной системой защиты запоров. А головастых парней она всегда уважала. Тем более что я из Полиции, а у нас в специалистах посредственные личности долго не задерживаются.
В последнее время Ларисса была очень нервная. Она держала себя в руках, но была на грани. Едва я вошел и поздоровался, как она вдруг разревелась:
– Док умирает!
Я так и сел там же, где стоял!
– Что случилось? Почему?
Ларисса долго не могла придти в себя, но наконец, сообщила:
– У него рак мозга. Опухоль. Неоперабельная. Нашли только неделю назад. Он столько работает, думал, что это переутомление, ты же его знаешь. Врачи дают полгода. Вся надежда на этого полиморфа была, а он, мерзавец, умирает. Мы уже очень близки к разгадке ключевых процессов морфинга. Еще три-четыре месяца исследований и можно было бы спасти Дока.
Я попросил ее успокоиться и подождать меня пару минут, пока я побуду в коридоре. Там я вызвал своего начальника по связи.
– Людвиг на связи, слушаю тебя Константин.
Я обрисовал ситуацию, как мог и запросил разрешения подключить наш отдел для расчета вероятностей ситуаций. Однако начальник сразу мне отказал.
– Константин, у меня очень четкие распоряжения сверху. От самого правительства. Полиморф ни при каких обстоятельствах не должен сбежать. Смирись с тем, что мы бессильны помочь вашему талантливому врачу с очень перспективными научными работами и разработками. Наверняка есть еще способы, и я уверен, что идет поиск новых более эффективных. Био полиморфу передавать запрещено – это приказ. Конец связи.
Я покачал ставший бесполезным коммуникатор в руке и вернулся в кабинет Лариссы. Она уже успокоилась и запивала водой какие-то таблетки. Наверное, успокоительное. Тем лучше.
Ходить вокруг да около я не стал:
– Продлить жизнь полиморфа не разрешают. Я говорил с начальством.
– Я знаю, - устало кивнула Ларисса. – Я уже сама писала в министерство. Даже Доку отказали. Он и не настаивал. Удержать полиморфа просто не получится, бесполезно. Уходи. Я хочу побыть одна.