– Ты часто упоминал суицид, Рейн. Не только в наших с тобой разговорах, в своих романах, в стихах, рассказах. Но тяга к самоубийству была лишь частью твоего образа, который ты так много лет создавал.
Что ж, дорогая Софья, ты раскусила меня. Только не до конца. И думаю, тебе стоит знать об этом.
– Да, ты права. Я никогда не хотел умирать. И сейчас тоже не хочу. Но было много моментов, когда хотелось, чтобы всё это закончилось. Не важно как… Просто я больше не мог всего этого терпеть. Только всю свою жизнь я был трусом. Мне бы не хватило духа наложить на себя руки. Проще было терпеть.
– Ответь честно, над тобой издевались в школе?
– Да, иногда. Ну, то есть в школе мы все издевались друг над другом. Но меня не травили, если ты об этом.
Софья сняла очки и вновь стала молодой и прекрасной, как в студенческие годы. Моя давняя подруга. Мне вдруг захотелось смягчить её. Назвать её тем милым прозвищем, которое придумал ей ещё в университете. Вот только оно совершенно вылетело у меня из головы.
Он смотрел на меня, как на бога.
«Наверное, так дети смотрят на своих родителей», – подумал я в тот момент и впервые пожалел, что у меня нет детей. И мне хотелось позаботиться о нём. Поставить на истинный путь. Однако на самом деле мне просто было его жаль.
Единожды взглянув в это лицо, я уже не мог его забыть. После этого ущербность человеческого тела стала злить меня ещё сильнее.
– Знаешь, я всегда надеялся, что дерьмо закончится. Даже спустя много лет, пока оно беспрерывно лилось мне на голову. Тогда я часто мечтал о том, как стану известным писателем. Может, наконец, соберу свою рок-группу. И вот это случилось. Меня читают тысячи людей, может даже миллионы. А «My room in hell» не самая популярная группа на Земле, но у неё много фанатов по всему миру. Вроде бы «ДА!», всё сбылось. Только дерьмо никуда не делось.
– Ты никогда не говорил, откуда взялась твоя рок-группа? Никто даже не знал, что ты умеешь петь.
– Наверное, потому что раньше я только подпевал, когда громко слушал любимую музыку. – Я улыбнулся в надежде, что Софья мне ответит, но её губы остались крепко сомкнутыми. Я вообще забыл, когда она в последний раз улыбалась. – На самом деле, не я собрал нашу рок-группу. Зевс, Кира и Дана уже были вместе. Им были нужны только басист и парень, который хоть немного умеет петь. Кира нашла меня. А потом к нам присоединился Иннос, и мы приступили к записи первого альбома, отыграли пару концертов, ну и понеслось…
– Кира, значит…
Твою мать, Софья, как знал, что ты зацепишься именно за это.
– Она проявляла симпатию к тебе?
– Да. Вроде бы. Мне она тоже нравилась.
– Но кое-что тебе мешало. Ты выстроил вокруг себя стену. И сделал это не просто так.
Где найти истину в этом мире? Каждый человек коверкает её так, как ему выгодно. Даже самый любимый человек обманывает вас. Даже ваш разум обманывает вас. Потому что им так проще.
Лишь освободившись и вознесшись над материальным миром, вы увидите истину, настоящую и чистую. Увидите, кто лгал вам, и зачем он это делал. Но тогда всё это уже будет неважно. Ложь останется пережитком низменного существования.
– Как она поживает?
Я вопросительно посмотрел на Софью, прикрывая рот рукой.
– Ты понял, о ком я говорю.
– Не знаю, я давно её не видел.
– Ложь. – Она язвительно улыбнулась, уличив меня в этом. – Ты знаешь о ней почти всё. И даже сейчас, когда вы так далеко друг от друга…
Почему то сейчас мне хотелось думать о чём-то другом. Вернее сказать, я боялся думать о ней. Я боялся, что Софья каким-то образом сможет прочитать мои мысли. И вряд ли это была простая паранойя.
– Я редкостный неудачник, не правда ли? У неё всё хорошо. Она, наверное, уже и забыла обо мне. А я до сих пор интересуюсь, как она поживает.
– Ты сам загнал себя в этот тупик.
– Да, это было добровольное решение. Я ни о чём не жалею.
Не знаю, насколько искренне звучали мои слова в этот момент. Мне просто хотелось услышать от Софьи хотя бы пару слов с каплей жалости. Но она чувствовала, что я хочу этого, и не поддавалась.
– Так и случилось, как я предсказывал. Она нашла человека, рядом с которым чувствовала себя счастливой. И я был рад за неё, но не мог больше находиться рядом. Слишком уж было больно. И я ушёл.
Я всегда гордился тем, что не создавал себе идолов. Но не заметил того, как превратил в идола тебя.
Ты не виновата в этом. Как и в том, во что меня превратила.
Я был всего лишь бездомным псом, которого ты единожды приласкала, заполучив мою преданность на всю жизнь. Стоило тебе покинуть меня на несколько дней, я тосковал так, будто ты ушла навсегда. И, не смотря ни на что, я не мог сдерживать радость, когда ты возвращалась.