Представление о развитии детской памяти остаётся неизменным много лет, что давно признаётся большинством психологов (Kagan, 1984). При наличии структурно-функциональной преемственности условных стадий психического развития ребёнка существуют поведенческие проявления, типичные для каждого возрастного этапа. Самое существенное то, что временные адаптивные явления с возрастом постепенно исчезают и не имеют никакой связи с более поздними, внешне сходными характеристиками поведения. Продолжительные исследования одних и тех же детей показали, что изменения психологических характеристик в первые 3 года жизни не прогностичны для культурно и социально значимых свойств личности спустя 5,10 и 20 лет. Зато большинство сходных изменений в возрасте 5—10 лет прогностичны как для подросткового, так и для взрослого периода. Эти сроки точно совпадают с периодом максимального увеличения межнейронных синаптических контактов и ветвления дендритов в коре больших полушарий подростка.
Следовательно, динамика роста и перестроек нейро-морфологического субстрата памяти ребёнка полностью противоречит сути теорий 3. Фрейда и Ж. Пиаже. Напомню, что 3. Фрейд ввёл понятие «символических стадий» развития, чем подчёркивал свои представления о непрерывности и преемственности психического развития ребёнка. Ж. Пиаже в свою очередь придерживался той же концепции, но ввёл в научный оборот столь же туманные «стадии интеллектуального развития». По их мнению, каждая предшествующая стадия, вместе с навыками и воспоминаниями, не исчезает, а встраивается в последующую или интегрируется с ней.
К сожалению, наши знания о морфофункциональной перестройке памяти не позволяют принять на веру изящные фигуры мысли сторонников психоанализа. Их подходы основаны на структурной неизменяемости и долговременном закреплении ранних детских воспоминаний. Это далеко не так, поскольку мозг очень быстро перестраивается, как это было показано на примере запечатлений. Они, конечно, часто сохраняются, но в крайне изменённом виде. Если использовать методы психоанализа, то на таком неверном материале можно добиться самых ужасных результатов.
Того факта, что развитие мозга происходит внутри одной и той же головы, недостаточно для доказательства сохранности и преемственности памяти человека от рождения до смерти. Мозг человека — не склад впечатлений и сведений, а динамическая и перестраиваемая конструкция. Это инструмент адаптации поведения для решения конкретных биологических и социальных задач. По мере созревания мозга намного более важную роль начинают играть детские запечатления, подражание и когнитивные приёмы анализа внешнего мира, которые будут рассмотрены в следующих главах книги.
VI. СОЗРЕВАНИЕ ПАМЯТИ
Для осознания себя полезно знать, как из набора простейших рефлекторных реакций эмбриона появляется способность к пониманию окружающего мира и мышлению. Эти явления одного порядка с теми, которые давно разрабатываются для взрослых людей в рамках антропогенетики (Lambertini, 1981). Авторов, занимающихся этой проблемой, интересует соотношение наследственных и средовых факторов в индивидуальном и социальном становлении человека. Для детей до пубертатного периода эти события носят принципиальный характер, поскольку детерминируют их способы восприятия и использования окружающего мира.
В предыдущих главах было рассказано о двух составляющих нашего мышления: инстинктивно-гормональной лимбической системе и неокортикально-стриарном комплексе произвольной рассудочной деятельности. Эти системы принятия решений созревают в разное время и вступают в непримиримый конфликт в головном мозге конкретного человека. Формируется система мышления, построенного на двойственности сознания, что обрекает человека на мучительную жизнь и непоследовательность в принятии решений. Однако от рождения до становления двойственности сознания человек обычно проживает от 15 до 35 лет. Этот длительный период формирования основ поведения нельзя оставить без пристального внимания.
Именно в это время происходят те принципиальные события, которые предопределяют индивидуальное поведение человека. В самом начале самостоятельной жизни когнитивные запечатления построены на подкреплении, которое обеспечивается различными эмоциями. Про эмоции человека придумано множество самых разных теорий, похожих на убеждённое описание ёжиков, жонглирующих мыльными пузырями. Этим увлекательным делом занимаются любители психологии и философии, избавленные образованием от понимания функциональной морфологии мозга. Даже у совершенно несмышлёного ребёнка внимательные мамаши быстро научаются замечать врождённые формы проявления удовольствия или неудовольствия. Вполне понятно, что столь скользких вопросов появления детских эмоций искушённые ценители психоанализа избегают, как радиоактивной свалки. В таких ситуациях их умозрительные методы закономерно становятся посмешищем даже в глазах искренних ценителей алогизмов 3. Фрейда.