Пока головной мозг был маленький, а нейронов немного, эти свойства нервных клеток приводили только к элементарному запоминанию и сравнению результатов собственной активности. Когда же мозг стал достаточно большим, свойства миллиардов нейронов сыграли с приматами злую шутку. Возникла устойчивая и изощрённая память, а на её основе — способность к сравнению и установлению скрытых связей между явлениями и предметами. Когнитивные процессы оказались для мозга затратными, поэтому животные и человек всячески избегают использования этого свойства мозга в стабилизированной среде обитания. Однако когнитивные процессы дают кое-какие преимущества, когда стабильность среды нарушается. Тогда любая нестандартность поведения может обеспечить выживание, которое не будет зависеть от случайности. По-видимому, появление когнитивных процессов произошло в очень нестабильной среде и при длительных вынужденных энергетических затратах мозга. Когнитивные способности не появляются на пустом месте. Их формирование начинается с попыток повторить чужой успех, полученный путём когнитивных усилий. Случайно замеченное когнитивное преимущество вызывает биологическую зависть и стремление к подражанию.
Под подражанием обычно понимают какое-то не совсем приличное поведение, напоминающее неумелое и бессмысленное повторение незнакомых слов попугаем или маленьким ребёнком. На самом деле это единственный способ быстрой передачи внегеномной информации между социализированными животными. Всё обучение начинается с подражания учителю в школе или родителям. Подражая действиям старшей и более опытной особи, обезьяны достают из стволов деревьев муравьев, цепляющихся за их палочку. Это происходит точно так же, как и обучение огранщиков брильянтов. Один человек или социальное животное показывает, а другой запоминает действия, приёмы или логические последовательности рассуждений.
Переход от простого подражания к осмысленному применению знаний обычно происходит двумя путями. В самом простом случае подражатель пытается использовать скопированный навык в новой ситуации. Получается обычно не очень хорошо. Приходится заставлять мозг работать, приспосабливая подсмотренный приём к новой ситуации. Это приводит к вовлечению в решение задачи огромного числа нейронов. Когда затея удалась, то метод решения во всех его адаптивных модификациях запоминается надолго. В более сложной ситуации к решению подключается не простое копирование действий, а его кортикальное осмысливание. Иначе говоря, подражатель пытается обдумать и предусмотреть все известные ошибки и возможные неудачи. Такой подход встречается реже, поскольку требует умения пользоваться неокортексом и приводит к большим затратам энергии, потребляемой мозгом. Когда проблема решена адаптированным копированием, то обычно считается, что произошло научение. На самом деле это далеко не так. Научение происходит не тогда, когда получен результат, а при осмысливании сути алгоритма решения. В конечном счёте это позволит применять найденный подход к решению многих задач в неожиданных условиях.
В этом отношении интересен первичный период возникновения понимания сути явлений и предметов у маленьких детей. В специальном исследовании анализировали сущностное (конвекциональное) описание предмета 24 детьми 5 и 7 лет при сравнении со взрослыми. В эксперименте от детей требовалось дать определение объекта, нарисовать его и сообщить дополнительную информацию о нём: сходство с известными объектами, форма, цвет, размер, структура, внешний вид и функция. В результате их аналитической деятельности должны быть разработаны основные отличительные признаки. Оказалось, что 5-летние дети приводят в описании одинаковые признаки, а дети постарше — индивидуализируют объект (Schmidt, Shatz, 1986). Эти различия полностью совпадают с динамикой созревания неокортекса, нейроны которого между 5 и 7 годами особенно интенсивно формируют постоянные связи. Интересно отметить прагматичность детских описаний. Дети очень точно очерчивают функциональные характеристики объектов, намного реже упоминают конкретные примеры и внешний вид устройства. Занятно, что взрослые описания отличаются уточнением сущностных характеристик объекта, но очень похожи на детские при рассмотрении функций. Таким образом, подражание дополняется осмысленным научением примерно с 6—7 лет, когда начинает созревать кортикальный морфологический субстрат мышления.
Примеров такой связи научения от уровня созревания коры больших полушарий довольно много. Рассмотрим наиболее понятное и близкое всем родителям — вербальное творчество детей возрастом от 4 до 6 лет. Все хорошо знают, что дети в это время любят изобретать или усложнять слова и выражения. Поскольку в этом возрасте письменная речь развита плохо или отсутствует, основное внимание следует сосредоточить на фонетике. Вполне ожидаемо, что дети коверкают слова, добавляя или изменяя несколько фонем, изобретают новые слова в результате фонетических чередований и создают слова, имитирующие шумы. Для морфологии вербального творчества детей такого возраста характерны производные глаголов и существительных путём добавления суффикса или префикса. Не менее забавные слова получаются при творческом изобретении существительных мужского и женского рода. Однако дети не могут разделять слова на сегменты, зато конденсируют по два слова, ассоциируют идеи, образуют антонимы и могут придумывать стилистические метафоры (Bardon, 1984). Следовательно, обогащается лексика детей главным образом в области морфологии и синтаксиса, поскольку ассоциативные связи неокортекса только начинают дифференцироваться.