Размножение людей сразу после наступления полового созревания необычайно роднит нас с незатейливой жизнью наиболее примитивных млекопитающих, но гарантирует воспроизводство человечества. По сути, в своём индивидуальном развитии мы рекапитулируем наиболее фундаментальный эволюционный принцип воспроизводства себе подобных при первой физической возможности. Быстренько отдав репродуктивную дань биогенетическому закону Э. Геккеля, мы переходим к завершающим этапам формирования нервной системы. Допустим, что поведенческая реализация зловредного закона Э. Геккеля не превратила мозг юного родителя в инкубатор для потомков, а механическое потирание половых органов не стало смысловым венцом его жизни. Тогда наш герой или героиня сможет заметить поздний период созревания головного мозга.
Поначалу выясняется, что инстинктивно-гормональные механизмы регуляции поведения утрачивают свою власть. У редкого обладателя здравомыслия не наступает период понурого ужаса, когда становится понятна катастрофичность уже сделанного обезьяньего выбора. Вполне понятно, что в условиях системы социальных обязательств, обеспечивающих искусственный отбор, вырваться из цепких лапок биологической эволюции крайне сложно. Как правило, попытки быстрой смены стратегии поведения заканчиваются новым репродуктивным циклом с теми же последствиями. В конце концов осмысление происходящего традиционно приводит к разрыву репродуктивно-гормональных отношений и моментальному началу ещё более бессмысленного цикла самовоспроизводства. Самцам свойственна множественность таких циклов, а самки, как правило, ограничиваются одним или двумя. Это связано с естественными репродуктивными ограничениями быстрого старения и потерей привлекательности.
На фоне такого активного участия в гоминидной эволюции позднее созревание мозга проходит не очень заметно. Только единицы умудряются в атмосфере репродуктивно-социального и пищеварительного экстаза воспользоваться плодами поздней дифференцировки неокортекса. В противном случае самый драгоценный период созревания неокортикальных сетей проходит под музыку семейных проблем, скандалов, конфликтов поколений и сексуально-романтических аттракционов.
Таким образом, анаболия уже привела к значительной перестройке гоминидных сообществ. В одном случае это может быть регулярная замена репродуктивных партнёров, а в другом — многожёнство. Однако суть процесса не меняется. Длительное созревание мозга радикально сказалось на стратегии поведения людей. В молодые годы они отдают долг своим обезьяньим корням и спариваются в безумии соматических предпочтений и социальных традиций. Эти милые занятия происходят под никудышным контролем незрелого мозга, который с трудом влияет на гормональные страсти или, что случается значительно чаще, является изобретательным справочником для успешного размножения. Через несколько лет эта репродуктивная активность снизится, а становление мозга ещё не завершится. Его позднее созревание приводит к разочарованиям в юношеских увлечениях, а затем и к трагедиям распада гормонально-обезьяньих семей. Все эти поведенческие и семейные ужасы являются побочным следствием продолжительного созревания мозга и заметно влияют на структуру общественных отношений.