Настоящий кошмар состоит в том, что никакой социальной регуляции гормональное созревание лимбической системы не поддаётся. Что-либо сделать с этими процессами индивидуального созревания головного мозга просто невозможно, поэтому следует терпимо относиться к ним, как к неизбежным явлениям природы.
Следовательно, анаболия является активно действующим механизмом филэмбриогенеза сознания современного человека. Анаболия оказалась востребованным эволюционным процессом, в котором есть биологический смысл и существует действенный способ искусственного отбора. Драматичность двукратного отставания созревания головного мозга от становления репродуктивной системы гарантирует интенсификацию искусственной селекции и рассудочную эволюцию.
Кроме анаболии, в теории филэмбриогенеза большую роль играет ещё одна форма изменений в пути индивидуального развития — девиация. По сути дела, этот термин обозначает некое отклонение нормального формирования органа в середине индивидуального развития. В этом отношении девиация столь же эффективный механизм филэмбриогенеза, как и все остальные. Его суть состоит в том, что отличное от родителей структурное приспособление возникает у организма в середине эмбрионального периода. В конечном счёте это приводит к отклонению развития потомка от стандартного пути онтогенеза родительской формы. Отклонение развития может быть положительным, но чаще становится отрицательным и ведёт к гибели организма. Однако любое событие, увеличивающее внутривидовую изменчивость, следует рассматривать как рискованный и быстрый способ получения адаптационных преимуществ. Такова точка зрения на девиацию как составную часть теории филэмбриогенеза. Попытаемся перенести этот процесс на дифференцировку и индивидуальное созревание головного мозга.
На первый взгляд кажется, что небольшие изменения дифференцировки нейронов намного менее значимы для эволюции, чем девиации в росте конечностей, зубов или хвостов. На самом деле всё, как всегда, наоборот. Любая девиация в развитии центральной нервной системы меняет поведение животного намного больше, чем незначительные соматические изменения. В этом случае мы обращаемся к контролю за системными адаптациями организма. Рассмотрим эволюционный потенциал девиаций в развитии нервной системы. Допустим, что положительная девиация затронула миндалину мозга самца мартышки. Положительной девиацией будем считать увеличение числа нейронов в ядре или поле мозга, а отрицательной — уменьшение. Итак, в рамках индивидуальной изменчивости миндалина мартышки увеличилась до верхней границы своих размеров. В стайно-семейной системе отношений мартышек такое приобретение может стать очень ценным. Дело в том, что с миндалевидным комплексом ядер, входящих в состав лимбической системы, связано агрессивное поведение. Если разрушить этот центр мозга, то агрессия животного резко снижается, а покладистость возрастает. Этим пользуются некоторые дрессировщики, работающие с опасными и массивными хищниками.
Допустим, что наш самец мартышки получил крупный миндалевидный комплекс и стал обладателем необычайно высокой агрессивности. Если он глуп и агрессивен, то рано погибнет в конкуренции с более сильными и старыми самцами. Однако если вместе с центрами агрессии он приобрёл увеличенные центры коры больших полушарий, то его шансы на перенос генома в следующее поколение резко возрастают. Умный и очень агрессивный самец почти всегда становится доминантом в стае мартышек, что гарантирует сохранение особенностей его мозга в дальнейшей эволюции.
Мы рассмотрели очевидную ситуацию, связанную с увеличением числа нейронов в одной из частей мозга с последующим изменением поведения. В этом случае всё понятно: чем больше нейронов, тем сложнее и ярче функция центра головного мозга. Это крайний случай структурной девиации, описанной А.Н. Северцовым на других соматических примерах (Северцов, 1939). В нормальном развитии головного мозга девиации могут носить и непрямой характер, обусловленный увеличением числа клеток. Девиация может быть и структурно-педагогической. Это означает, что животное или человека можно поставить в необычные условия созревания мозга, которые повлияют на формирование межнейронных связей. В конечном счёте это приведёт к появлению дополнительных возможностей анализа, переработки и хранения информации в нескольких областях мозга.
Примером может служить художественное образование. Например, если с детства целенаправленно обучать ребёнка различать тонкие вариации цвета, то к моменту полового созревания он получит заметные преимущества перед сверстниками. Его принудительно обогащённая и специализированная зрительная память будет хранить намного больше знаний и образцов для цветового анализа и сравнения. Такие дополнительные j способности цветового анализа связаны с тем, что в процессе развития зрительных полей их дополнительно нагружали. Требования к различению и запоминанию цветов в полях затылочной области способствовали как увеличению кровообращения, так и активному морфогенезу дендритных синаптических комплексов нейронов. Без этих процессов никакое долговременное запоминание сложной информации о цвете было бы невозможно. Вполне понятно, что во взрослом состоянии обладатель таких способностей к различению цветов будет иметь огромные преимущества.