Мы расположились в беседке, которая стояла в глубине сада. Иван только что положил на горячую решетку дорогущей импортной печки замаринованную курицу, и от нее пошел такой запах, что мне захотелось заплакать. Запах костра и жарящегося мяса напомнил мне детство, то, как мы все вместе - бабушка, дедушка, мама и я - устраивали пир на импровизированном мангальчике на нашем огороде. Огород был в центре города, его давно снесли под новостройки, дедушка умер, и я ощущала такую пустоту внутри. Я уткнулась носом в стакан с вином и выпила его залпом. Почему я не могу жить спокойно, почему вокруг меня вечно какие-то тайны? Или, может, у меня паранойя? Надо успокоиться.
Первая партия шашлыка была готова и съедена, Иван снова зажег костер, и на фоне темнеющего неба пламя притягивало взгляд.
- Ванечка, очень вкусно, спасибо большое, но мы уже поедем, - поднялась бабушка.
- Мама, ну куда ты, сиди еще, надо же такси вызвать, - недовольно сказала мама.
- Конечно, все вместе поедем, - хором заключили родители Иван. Все немного захмелели и, видимо, мысленно так и эдак перебирали сложившуюся ситуацию. Наконец, отец Ивана решился.
- Вот что, дети. Все у вас хорошо, и дом, и сад, а мира что-то не хватает. Мы, знаете, как, бывало, жили? И ничего, не ссорились, обещайте нам не ругаться и рожайте уже внуков скорее, тогда точно некогда будет ерундой заниматься. Нюра, ты же нам, как дочка, очень мы на тебя надеемся.
- Хорошо, Павел Федорович, сделаю все от меня зависящее.
Когда мы проводили старшее поколение, Иван достал плед и, укрыв мне плечи, повел обратно в беседку. Закурив, он начал, глядя на костер:
- Аня, я знаю, что ты почувствуешь ложь, и очень на это рассчитываю, потому что я буду говорить только правду и хочу, чтобы ты это знала. Я обижал тебя, я специально не замечал твоих усилий, принижал их, я ставил на первое место свои достижения и заработки. Это все было, но не потому, что я так чувствовал, а потому, что постоянно жду, что ты перерастешь меня и уйдешь, что я тебя не смогу остановить. А этого я боюсь больше всего на свете. Правда в том, что я ревную тебя ко всему: к работе, к подругам, к этому пледу, который лежит на твоих плечах, к тому будущему, что тебя ждет. Я знаю, что это путь в никуда, поэтому сделаю все, что от меня зависит, чтобы изменить ситуацию. Ты мне веришь?
- Да, я тебе верю, - он, действительно говорил правду, - но мне-то как с этим жить? Иван, я потерялась, я живу в каком-то искаженном мире, где есть какие-то морфы, где в меня вселяются странные силы, мире, где я чувствую, что должно произойти, где могу влиять на людей, на их поведение. А ты говоришь мне, что всего этого не существует. Иногда мне кажется, что я схожу с ума.
- Ты не сходишь с ума. Аня, я понимаю, что, возможно, делаю только хуже. - Он прямо смотрел на меня. Я поняла, что он на что-то решился. - В общем, я лгал тебе.
- О чем ты?
- Возможно, все это не выдумки. Я не знаю природу этого явления, но думаю, что метаморфы все-таки существуют.
- Что ты такое говоришь? Ты же сам меня убеждал, что это просто бред Юрия.
- А что мне оставалось делать? Ты что, не помнишь, когда мы об этом говорили в последний раз? Сразу после покушения Юрия на тебя. Ты была в таком состоянии, что, конечно, готова была принять факт существования кого угодно, но вот принесло бы тебе это спокойствие?
- О каком спокойствии ты говоришь? Я же верила тебе!
- Прости, я просто не смог сказать о своих подозрениях тогда. Учти, это были только подозрения, никакой уверенности. Ты же была в ужасном состоянии, запугана, измучена, я считал, что успокоить тебя - моя главная задача. Если бы ты знала, что Юрий может вернуться в любое время и ему вряд ли стоит опасаться обычных людей, меня, милиции, да кого угодно, каково было бы твое состояние, скажи?
Я задумалась. По-своему он был прав. Тогда меня преследовал этот кошмар: неизвестное чудовище идет по моему следу, и только убежденность, что это неправда постепенно изгладила из моей памяти этот ужас. А что бы со мной было, если бы я была уверена в обратном?
- Хорошо, возможно, ты прав. Но почему ты не сказал о своих подозрениях позже?
- У нас было все хорошо, к чему была ворошить прошлое?
- Что же ты такое знаешь, Иван?
- Точно я ничего не знаю. Я просто случайно увидел то, чего видеть не должен. Однажды я ждал Юрия у него дома, скучал, полез в шкаф. В общем, там был альбом: фотографии, вырезки из газет, письма. Сначала я подумал, что это фото его родственников: отца, деда, прадеда. Все они были из разных времен: Париж начала века, года тридцатые на фоне Кремля, что-то, по-моему, времен Великой Отечественной.
- Это был он?
- Да, сейчас я в этом уверен. Я тогда мельком все это просмотрел: услышал, как он возвращается и насунул альбом на место. Но думать не переставал: ну не могут так походить друг на друга отец, сын, дед. И лицо, и фигура, и выражение лица. Конечно, это могла быть подделка, но для чего? Ведь альбом он мне не показывал...