- У тебя есть способность?
- Не выявлено, - Анет засмеялась и тряхнула волосами, - но я считаю, что я могу добиваться того, чего хочу. - Она обхватила его шею своими красивыми руками и страстно поцеловала. Несмотря на возраст, ее губы были очень умелы.
Лесь глубоко вздохнул:
- Да, определенно. - И поцеловал ее сам.
Он чувствовал вкус терпкого вина, горечь трав, сладость ягод, но остановился.
- Анет, надо идти спать.
- Конечно, пойдем, - она легко поднялась, улыбнулась и убежала в свою комнату.
Лесь вздохнул с облегчением: как часто в подобных ситуациях он встречался с женской обидой, а потом и с грубостью.
***
Утром Анет разбудила его очень рано.
- Вставай, лежебока, я покажу тебе виноградники.
Лесь вышел через минут десять, успев ополоснуть лицо и натянуть джинсы и белую рубашку.
- Заставляешь девушку ждать? - Игриво спросила она.
- Девушка сама не спит и людям не дает.
- Погоди, еще благодарить меня будешь. Знаешь ли ты, что такое утро в винограднике?
- Нет, признаться, не знаю.
- Вот видишь, так что не спорь, пошли, позавтракаем там, где найдем уютный уголок.
Анет легко сбежала по ступенькам, она была в летнем платье бело-голубой расцветки и почти парила над лужайкой. Она поманила его за собой, а он пошел, как бычок на веревочке.
Лозы шли рядами, виноградные гроздья свисали тяжелыми кистями. Стало припекать, и Анет пристроила корзинку с припасами в кружевной тени виноградных листьев. Она расстелила плед, достала теплый хлеб, молоко и холодное мясо.
- Смотри, виноград на завтрак. - Она сорвала янтарную кисть и отшипнула одну ягодку мягкими губами, сок брызнул во все стороны, а Анет засмеялась, показывая белые зубы.
- Сейчас ты, - она протянула ему хлеб и виноград.
- Попробуй, это очень вкусно! - Это действительно было потрясающе вкусно, виноград лопался на языке, теплый сок заполнял весь рот, а хлеб давал приятное насыщение.
- Вот, еще есть мясо и молоко, это козлятина. Так, наверное, ели пастыри.
- Как ты думаешь, они были морфы?
- А почему бы нет, по крайней мере, зная историю морфов, можно объяснить многие библейские истории.
- Историю Мафусаила уж точно.
Лесь с удовольствием выпил молока и растянулся в траве. Анет взяла какой-то стебелек и легонько провела ему по лицу, он зажмурился, а она придвинулась к нему ближе. Лесь открыл глаза. Прямо перед ним была упругая девичья грудь, не скрытая ничем, кроме тонкой материи. И он не смог устоять, потянулся, как младенец к соску, обхватил руками талию, перевернул, прижал к земле и только потом понял, что чувствует противодействие. Нет, Анет не сопротивлялась, наоборот, она желала его, жадно заглядывала в лицо, то притягивая к себе, то чуть отталкивая, но она была морфом и ее физическая сила была сравнима с его. Как же это возбуждало. Он не знал женского тела, будучи человеком, а став морфом, привык контролировать свои силу, сдерживать ее, а вот сейчас перед ним было не хрупкое создание, которое можно испортить одним неверным движением, а самка, с которой можно позволить себе многое. Он сжал ее сильнее, и она выгнулась в его руках, обхватила ногами торс, запрокинула голову, выгнув шею, замурлыкала, как кошка. Она будила в нем древние инстинкты, и он не собирался им сопротивляться, но тут его пронзила вспышка боли. Он без сил откинулся назад.
- Что, что с тобой?
- Юрий, я видел Юрия. Раньше не было такой ясной картинки. Я видел все до мельчайших подробностей: форму зубов, волосы на руках, ухоженные ногти и перстень.
- Перстень? Какой перстень?
- Червленое серебро и полустертая гравировка, латинская буква «N». Анет, собирайся, нам надо идти.
***
Виктор уже проснулся и пил чай на свежем воздухе. Он сразу понял, что произошло что-то важное.
- Что случилось? Тебе что-то удалось увидеть?
- Да, но вначале я хочу спросить: он носил какие-нибудь украшения?
- Что тебя интересует?
- Это будет наводкой.
- Говори, черт тебя возьми. Мне надо сосредоточиться на какой-то одной части его, пардон, тела.
- Левая рука.
Виктор закрыл глаза и замолчал.
- Да, перстень на указательном пальце, должно быть серебро.
- Есть! А гравировка?
- Что гравировка? Ты думаешь, я могу вспомнить такие детали?
- Хорошо, тогда был ли у него кто-то близкий на букву «N»?
- А как же. Папаша его названный, та еще мразь, зовут Нидлс.
- Значит, это он! Ваш Шерлок и Юрий - одно и то же лицо.
- Конечно, я и вчера в этом не сомневался, просто нужны были доказательства для совета, теперь они у тебя есть. Надеюсь, ты останешься на обед?
- Да, полечу вечерним рейсом, - сказал Лесь и посмотрел на поникшую Анет. Что ж, дело есть дело, подумал он про себя.