14.
Ташкент встретил Леся сорокоградусной жарой, впрочем, она, как обычно, переносилась легче, чем в более влажных частях мира. Пот мгновенно улетучивался, тело постепенно привыкало к новым климатическим условиям, но глаза требовали солнцезащитных очков, которых, к счастью, в здании аэропорта было в избытке. Конечно, можно было купить их гораздо дешевле в какой-нибудь специализированной точке, но довольствие даже самого незначительного члена Братства было таково, что обращать внимание на незначительные переплаты не имело смысла.
Забрав со стоянки служебный Рендж Ровер и преодолев все возможные пробки, Лесь выехал на трассу. Саид срочно вызвал его к себе, и в этом было что-то странное. Первоначально они должны были встретиться в Москве с Майклом и там все обсудить. Почему же планы поменялись?
В имении Саида, как обычно, было слышно журчание воды и девичий смех.
- Садись, разговор есть, - Саид принимал гостя, расстелив в саду покрывало и обложившись подушками, на переносном столике стояло вино и фрукты. - Удивлен?
- Да, что-то случилось?
- Я бы так не сказал. Точнее, что-то происходит, и я решил действовать, может, поздно решил, но сделанного или несделанного не воротишь.
- Объясните, Саид-ака.
- Для этого и звал. Наливай вино, наливай, разговор долгий будет. Гюзель, принеси еще и скажи, чтобы нас не беспокоили. - Молоденькая узбечка с гибким станом и глазами газели наполнила стакан Леся и, подхватив кувшин, стремительно убежала, только мелькнуло между деревьев пестрое национальное платье. - Хорошая девочка, старательная, она сейчас вернется.
Саид подождал, когда Гюзель вернется с вином, и только тогда перешел к сути вопроса.
- Начну с главного: я решил произвести тебе в Братья.
- Как, так рано?
- Да, рановато, согласен, но мне необходимо, чтобы у тебя была свобода действий для поисков Анны, а в качестве послушника ты ее не получишь.
Лесь прикрыл глаза: конечно, получить статус Брата после того, как пробыл в Братстве чуть больше двадцати лет - это честь, но что скажут ребята, да что там ребята, что скажет Анджей, стаж которого больше его лет на десять.
- Анджей поймет, - Саид, как обычно, читал в лицах людей, не применяя никакой телепатии. - Это не прихоть, это необходимость. Лесь, понимаешь ли ты, что в тебе скрыт фактор неизвестности, а, значит, есть потенциал, раскрыть который мы пока не можем?
- Что вы имеете в виду? Людей с предвидением среди морфов немало, я не оригинален.
- Строго говоря, и здесь ты не совсем прав. Дар предвидения есть, действительно, у многих, но то, какими темпами ты развиваешь свой, как минимум необычно, если не уникально. А то, что ты связан с девушкой из видения Гелии уже само по себе ставит тебя в особые условия. Но я говорил о другом. Понимаешь ли ты, что, по сути, ты одновременно и самый молодой, и самый старый среди нас?
- Как это? По поводу старости все ясно: я родился в начале шестнадцатого века, вряд ли есть морфы старше, но почему молодой?
- Да потому, что твое детство и отрочество, хоть и остается в твоей памяти, но находится где-то далеко, будто в другой реальности, я прав?
- Да, у меня есть ощущение, что сейчас я родился заново.
- Вот именно! Традиционно инициацию проходят в двадцать три, а тебе, если следовать этой логике, сейчас меньше.
- Но ведь двадцать три - не эталон. Бывали случаи, когда морфами становились и раньше.
- Конечно, бывали, но это частности. Просто я показываю тебе, что твоя ситуация уникальна, а я верю, что это не случайно. Это нас куда-то, но приведет.
- Меченой тропой?
- Так, значит, Майкл раскололся?
- Не знаю, что вы имеете в виду, Майкл просто упомянул, что было такое представление в устном народном творчестве морфов. Дескать, если ты избран, тебя может вести рука Бога, ну или кого-то там. По-моему, сам он в это не верит.
- Он-то не верит, - ворчливо пробормотал Саид, - да он вообще ни во что не верит, черт европейский. А я вот верю по-стариковски, что все, что случается - не просто так. Но это к слову. Главное, что я хотел сказать: в Братстве что-то зреет. Мы создали собственное государство, государство морфов, но то, что получилось, по-моему, худшее из всех известных человечеству форм правления. У нас не демократия, не теократия, не монархия, и в то же время, все это вместе. У нас нет религии, как таковой, при этом мы сами - религия, нас держат наши традиции и обряды; мы выбираем совет, который должен представлять обычных морфов, но, как правило, решение принимает один человек. А самое плохое, что нигде все это не регламентировано.
- Но все ведь работает? Общественной жизнью морфов управляют мудрейшие и достойнейшие, разве нет?