Я машинально кивнула, слишком очарованная представшей моему внутреннему взору картиной, чтобы отвечать.
– Вот если бы за вас мог кто-то поручиться, пообещать, что вы доучитесь до пятого курса, я уж не загадываю большего, тогда другое дело, – продолжал черный. – Вы еще так молоды, Ольга, даже школу не закончили. Неизвестно, какие интересы у вас появятся дальше. Влюбитесь и начнете возлюбленному сны про розовых единорогов крутить.
– А что, такие на самом деле бывают? – очнулась я от своих мыслей и, видя непонимание на лице Кошмарыча, пояснила. – Сны про розовых единорогов. Я думала, такое только в мультфильмах бывает.
– Всё, что бывает в мультфильмах, фильмах, в жизни – всё может быть во снах, – ответил черный рыцарь с ноткой осуждения. Он явно не оценил моего недоверия к любимому делу. – Я скажу больше – всё, что не бывает ни в книгах, ни в жизни, ни в фильмах – всё равно может быть во снах.
Я же тем временем судорожно перебирала своих сновидческих знакомых. Эти закончились быстро – Паша, Рыба и Вест, не считая прочей группы Рыбы, которых я едва помнила. Никому из них я не доверяла настолько, чтобы попросить за меня вступиться. Да и не знали они меня совсем. В любом случае, давать малознакомым людям сделать меня должной за такую услугу не хотелось.
Может, попросить кого-то из реальности? Вот мама, я уверена, даже во сне отстоит тот факт, что я никогда ничего не бросаю и довожу до конца. Разве что кроме той спортивной секции в третьем классе… и юннатского кружка в четвертом. Нет, маму никак нельзя, она может такого наговорить, что никто и не посмотрит, что с тех пор я и впрямь ничего не бросала.
Тем временем Кошмар Кошмарович всё-таки замолчал и с любопытством уставился на стоящую перед столом меня.
Внутренний голос шептал, что я делаю огромную глупость, но я же упертая. Я не могу просто отступить, и шепот голоса – и откуда он взялся? – не слушала, даже когда он перешел на крик.
– А вот вы, Константин Константинович, могли бы за меня поручиться? – спросила я.
И просто физически, спинным мозгом, не иначе, почувствовала, как захлопнулась за мной дверца мышеловки. Оставалось только уповать на то, что меня ловили не для того, чтобы съесть. А что? И такие сны тоже не редкость.
5 глава
Экзаменационные задания мне выдали всё в том же волонтерском центре. Пришлось идти ножками в реальном мире. Может и хорошо, я хоть успела как следует себя отругать, простить и пожалеть. Редкая возможность, если вдуматься.
Каждое задание занимало страничку машинописного текста. Точнее, само задание было всего в одно предложение, но вот подробности по его выполнению, нюансы всякие – вот это занимало всё остальное место. Всего заданий было семь.
Первым и, пожалуй, самым простым заданием было вспомнить и как можно подробнее описать самый запомнившийся сон. Вроде как кто-то из экзаменаторов будет воспроизводить сон по описанию, и чем живее он выйдет, тем выше оценка. Почему-то описывающему, а не создающему.
Второе задание: вспомнить сон из своего детства, и чем более ранний, тем лучше. Как экзаменаторы будут определять, когда снился тот или иной сон – я понятия не имела, но спрашивать не собиралась.
Третье задание было схоже с двумя предыдущими: описать повторяющийся сон, если таковой имелся. В крайнем случае подходил и сон с продолжениями.
Четвертое было немного сложнее; следовало вспомнить или вещий сон, или тот, что как-то пересекался бы с реальностью. Среди примеров на слабую, но проходную оценку был указан вариант, когда снится ледник, а в реальности оказывалась открыта форточка. Или заболел сначала во сне, а потом в реальности. Так что и с этим я вполне могла бы справиться.
А вот пятое просто поставило меня в тупик. Вспомнить самый незапомнившийся сон. Нет, оставшаяся страница была посвящена тому, что речь не идет о снах, которых совсем не помнишь. Только об оставшихся в памяти на момент пробуждения. Будь мне лет пять, я бы еще подумала, что это задание можно выполнить, но вот так… Это сбивало с мысли.