– Конечно, – заверил ее доктор. Он наклонился за сумочкой, положил ее на носилки.
– Леон тоже поедет?
– Непременно.
– А вы?
– Я? О.
– Вам лучше поехать, док, – сказал водитель «скорой», разворачивая над Эмили простыню.
– Ну, если хотите, – согласился доктор.
Он закрыл дверцу своей машины и пошел вслед за носилками к «скорой». Внутри обнаружились еще одни, пустые, стоявшие вдоль тех, на которых лежала Эмили. Доктор с Леоном осторожно присели на них с краешку, растопырив колени.
– Весьма элегантно, – сказал Леону доктор. Надо полагать, он имел в виду обустроенность «скорой»: толстый ковер на полу, поблескивающие емкости, какие-то приборы.
Санитары захлопнули дверцы, и внезапно наступила чудесная тишина. Шум улицы стих, за тонированными окнами люди перемещались по тротуару, как обитатели океанского дна, беззвучно и медленно. «Скорая» тронулась. Мимо проплыли кафе и ломбард. Даже сирена звучала теперь приглушенно, точно старомодный радиоприемник.
– Как вы себя чувствуете? – спросил у Эмили доктор.
– Хорошо, – ответила та. Она лежала неподвижно, косы ее растрепались, спутались. Ребенок строго смотрел в потолок.
– Мы вам так благодарны, – сказал доктору Леон.
– Да пустяки, – ответил доктор, и уголки его рта опустились, как у недовольного чем-то человека.
– Если бы Эмили не была так против больниц, мы бы, наверное, подготовились заранее. Однако ребенок должен был родиться только через пару недель. Вот мы и откладывали.
– К тому же вы, насколько я понимаю, постоянно в разъездах, – сказал доктор.
– Нет-нет…
– Но ваш образ жизни! Вряд ли вам удается планировать что-то на долгий срок.
– Вы заблуждаетесь на наш счет, – сказала Эмили. Под свежей простыней, скрывавшей газеты и мокрую юбку, она выглядела как невинная девушка – чистая, неприступная, с обращенным вовнутрь взором. – Вы считаете нас какими-то бродягами, но это не так. Мы законным образом женаты, у нас обычная квартира, с мебелью. И ребенка мы запланировали давно. Мы собираемся даже использовать службу доставки пеленок. Я уже созвонилась с ней, мне сказали, чтобы я сообщила, когда родится ребенок, и их сразу начнут доставлять.
– Понятно, – покивал доктор. Судя по всему, слушая Эмили, он получал удовольствие. Спутанная борода его покачивалась вверх-вниз, помпон на шапочке подпрыгивал.
– Мы спланировали каждую мелочь, – продолжала Эмили. – Колыбельку покупать не станем, это излишество. Пока будем использовать обшитую изнутри тканью картонную коробку.
– О, чудесно, – восторженно согласился доктор.
– А когда она вырастет из коробки, закажем алюминиевую детскую кроватку, которую видели в каталоге. Ее легко приспособить под любой матрас. Какой смысл обзаводиться кучей всяких вещей – колыбельками, прогулочными колясками, резиновыми ванночками? Алюминиевая кроватка хороша еще тем, что ею можно пользоваться в отелях или в чужой квартире. И разъезжать с ней удобно.
– Разъезжать, да, – эхом отозвался доктор и зажал ладони между коленей, накреняясь вместе с быстро описывавшей кривую «скорой».
– Но мы не… я хочу сказать, мы иногда выезжаем, но только для того, чтобы давать представления. Где-то за городом люди хотят посмотреть «Белоснежку» или «Золушку». Однако ночуем мы почти всегда дома. Просто мы люди не инертные. Вы неверно о нас думаете.
– Разве я называл вас инертными? – спросил доктор. И посмотрел на Леона: – Называл?
Леон пожал плечами.
– У нас все продумано, – сказала Эмили.
– Да, я вижу, – мягко ответил доктор.
Леон откашлялся.
– Кстати, – сказал он, – мы еще не поговорили об оплате.
– Оплате?
– Ваших услуг.
– О, за неотложную помощь денег не берут, – сказал доктор. – Разве вы этого не знаете?
– Нет, – ответил Леон.
Он и доктор словно старались переглядеть один другого. Леон приподнял подбородок, и свет упал на его скулы. Он был из тех мужчин, которые выглядят постоянно готовыми дать отпор – челюсть выпячена, плечи напряжены.
– Я не принимаю даровую помощь, – сказал он.
– Кто же говорит про даровую? – ответил доктор. – Я ожидаю, что вы назовете в мою честь ребенка.
Он засмеялся – хрипло, взъерошив дыханием бороду.
– А как вас зовут? – спросила Эмили.
– Морган, – ответил доктор. – Гауэр Морган, – уточнил он.
Эмили сказала:
– Наверное, мы можем использовать инициалы.
– Да я пошутил, – ответил доктор. – Неужели вы не поняли?
Он порылся по карманам, нашел пачку «Кэмел», вытряс из нее сигарету.
– Это была шутка, – повторил он.