— Лаванда ужасно пострадала в огне. Лишилась волос, на половине лица запёкся жуткий шрам. Бедняжка сейчас у городского доктора вместе с другими…
Гидра хмуро пожала плечами, почёсывая мурлычащую Лесницу за щекой.
Фрейлина не позволила себе долго говорить о плохом. Она скоординировала слуг, Гидре подготовили ванную, и та блаженно погрузилась в тепло воды и пены. Она подрагивала от пальцев Авроры, но позволила ей намылить себе голову. И, откинувшись в купели, прикрыла глаза и задумалась.
— Надо будет немного подравнять тебе волосы, — ворковала Аврора нежным, как у горлицы, голоском. — Огонь не пощадил их, но зато это такая характерная черта доа. Не просто доа — а воевавшей доа!
Странная мысль засела в голове.
— А чья ты дочь, Аврора? — неожиданно спросила Гидра. — Вазанта Мадреяра и…?
Нежные пальцы Авроры замерли у диатриссы в волосах. Она удивлённо подняла брови и проговорила:
— Скверно упоминать о таком в сердце Мелиноя, — смутилась она. — Но… я, конечно, скажу… это была шудра низкого происхождения, странствующая певица…
— Сагария Райская Птица.
— Ты знаешь? Ох, — Аврора неловко улыбнулась. — Да, она.
«Как много путей ведёт к этой женщине, что отказала самому Мелиною», — нахмурилась Гидра. — «Но она успела родить Аврору, а значит, он убил её после этого. Непохоже, что это их общее дитя. Всё-таки по Энгелю видно, как в людях проявляется кровь Синего Тигра».
— Говорят, она была очень красивой, — протянула Гидра, плеснув рукой в воде. — Даже Мелиной ухаживал за ней.
— А-а, этот легендарный призрак города, или как он там? — Аврора пожала плечами. — Я думаю, это лишь сказка для того, чтобы подчеркнуть её… кхм… желанность.
— Сказка? — Гидра скосила глаз и сощурилась, чтобы мыло с волос не капнуло на веки. — А помнишь, в ту ночь, когда мы нашли цветки лилигриса…
— Да. Мы покинули замок, чтобы убийцы не нашли нас. И сидели на укромной поляне. Это ты здорово придумала. Даже все коты пришли.
Гидра напряглась.
— А помнишь, мы сидели, и там были следы в цветах? Будто оставленные невидимыми шагами? И шуршание… одежд?
— Нет, — Аврора весело улыбнулась. — Я слышала только мяуканье котов. Думаешь, это были какие-нибудь призраки тисовых тигров?
«Думаю, у меня проблемы с головой».
Гидра вяло отмахнулась, не желая продолжать тему. Вскоре она была приведена в порядок заботливыми руками Авроры. Та подравняла ей волосы по длине чуть выше плеч, отмыла их от жира, дала диатриссе время согреться в купели и после подала ей тёплый мягкий халат с вышивкой в виде рыжих котов — его наконец-то пошили.
— Чай уже должны были принести в твою спальню, — проговорила Аврора, наклоняясь то влево, то вправо перед Гидрой, чтобы убедиться, что волосы пострижены ровно.
Диатрисса тепло поблагодарила её и направилась к себе. Впрочем, она ещё по ступеням не поднялась, как внизу хлопнула дверь.
— Гидра? — услышала она звучный голос Энгеля. — Я не хотел помешать, но…
— Проходи, — пожала плечами Гидра и осмотрелась в своей спальне. Что-то неуловимо было не так: похоже, здесь кто-то спал в её отсутствие. Если здесь жили Гидриары, то, возможно, комнату занимала Лара или Летиция. И хотя Гидра не могла взять в толк, что именно не так, чужеродное вмешательство ощущалось будто по запаху. Кошка Лесница считала так же. Она прошлась по ковру, после каждого шага отряхивая лапки.
«Трюмо, сундук, всё на месте… А где моя вышивка с Бархатцем?» — спохватилась Гидра и кинулась к сундуку. Открыла крышку и стала копаться в вещах. Запечатлённый на ткани Бархатец был дорог ей не только лишь потому, что рыжий мех был шит её же волосами; он был ей нужен, как последняя память о друге, в которую она вложила часть своей души.
— Лесница, — прошептала она, расстроившись не на шутку. — Ну где же мой Бархатец…
Та посмортела на неё умными зелёными глазами и села, выверенным, как у леди, движением, обвив лапы хвостом. Но тут же перевела взор с хозяйки на поднявшегося по ступеням диатрина.
Тот держал в руках коробку с лунновиром в сахарной пудре. И, поймав взгляд Гидры, характерно растопырил локти: небольшого жеста было достаточно, чтобы он буквально застрял в проёме.
— Все диатриссы такие крошечные? — спросил он.