С тех пор между доселе дружными братьями пролегла граница чёрной ненависти. Прибывший Тавр попытался послужить доверенным лицом обоих. Он обыскал всю ставку Эвридия в Ширале вместе с сотней свидетелей, но так и не нашёл никакого завещания.
Военный совет, прозванный Советом Диатринов, был собран вновь. Два принца, сдерживая свою злобу, встали к карте боевых действий. И Энгель сказал:
— Не будем разводить пустую ругань: смерть отца выгодна лишь Барракату, а значит, они отравили его на переговорах. Барракат наш главный враг, и нельзя отвлечься от войны даже в столь тёмный час. Лишь отомстив, мы будем вправе проводить коронацию и торжества. Тем более, марлорд Тавр наконец прибыл со своими драконами — мы обязаны попытаться.
Но Эван, хлопнув по карте, вдруг заявил:
— Ну уж нет, дорогой брат. Ты влюбил в себя всю страну и лишь тянешь время, надеясь, что меня тоже чем-нибудь убьёт на фронте. Пускай барракиты копаются в золотых приисках; я доберусь до них, призвав каждого мужчину в Рэйке, что ещё может держать меч, и одержу победу с короной на голове, как положено по закону богов и людей!
— Для коронации тебе потребуется заверение всех марлордов, — заметил Энгель. — Уж не хочешь ли ты сказать, что марлорды Тавр и Вазант должны будут уйти с фронта, чтобы присутствовать на церемонии?
— Именно это я и хочу сказать, — заявил Эван. — Они отправятся со мной, и я взойду на трон как законный наследник отца.
— И будешь править разграбленными руинами? — вскипел Энгель. — Одумайся, брат! Не нужен мне трон — я хочу защитить Рэйку, и я буду твоим главнокомандующим, как при отце, и буду бороться с врагом!
— Ты лжец и лицедей, — рявкнул Эван в ответ. — Говоришь одно, а делаешь другое. На трон не заришься, но всю знать уже очаровал собой. Силы не ищешь, но всё войско подчиняется тебе одному. Даже отца настроил так, что он стал тебя считать своим преемником, и на смертном одре он говорил о тебе!
— Ты обезумел! Я, как марлорд Мелиноя, заверять твою коронацию не буду! — заорал на него Энгель. — Ты не можешь быть диатром, нарочно ослабляя Рэйку уводом основных войск с границы!
— Это ты обезумел, если считаешь, что можешь так говорить с королём и при всех заявлять, что не поддержишь коронацию!
Потом, утверждают, Энгель обратился к марлордам.
— Тавр, Вазант, — сказал он. — Будьте мне свидетелями: если рыцари и драконы уйдут с фронта, оставив мне ополчение и иксиотов, барракиты, не раздумывая, пойдут в наступление на наши поредевшие полки. Если в вас есть хоть капля чести, присоедините свой голос к моему. Останьтесь в Ширале!
Эван сжал кулаки, но с вызовом взглянул на двух марлордов. Те неуверенно переглянулись. Вазант робко опустил глаза на своё пузо, а Тавр заговорил:
— Наследный диатрин должен занять трон, — он выдержал паузу и довершил твёрдо. — Не призывайте нас к измене. Мы послушаем диатрина Эвана.
Одни говорят, что Энгель после этого набросился на брата с кулаками, и гвардия диатра вышвырнула его из ставки. Другие — что он, скрипя зубами, ушёл сам. Так или иначе, армия Рэйки была расколота. И драконы, так и не вступив в бой, полетели прочь от Золотых Гор вслед за рыцарями диатра, которые принесли клятву верности Эвану.
Любовь знати к Энгелю на сем померкла. Никто не пожелал выступить на его стороне вопреки воле наследника. Заверения о верности и любви растаяли на устах лордов и леди, когда они поняли, что за это могут быть скормлены драконам Тавра.
Энгель остался держать укрепления в окрестностях Ширала со скудным войском, негодным даже для гарнизона — не то, что для контрнаступления. Тем не менее, некоторые полки диатра остались вместе с ним, подтвердив опасения Эвана об измене.
А узнали обо всём об этом в Мелиное как раз незадолго до прибытия войск. Сперва все полагали, что диатрин Эван хочет воспользоваться портами Мелиноя для более удобного отплытия к острову Дорг, где должна была пройти коронация.
Но четвёртого йимения он ступил на порог Лорнаса и объявил:
— Раз такова была воля отца, владыка Рэйки должен короноваться в Мелиное.
У всех жителей Лорнаса пропал дар речи. Камергер Леон пытался, как мог, вновь обустроить множество знатных гостей, ведь ожидалось прибытие самой разной столичной знати, а также должны были привезти рэйкский трон. Лаванда помогала отцу. Сэр Леммарт демонстративно отказывался контактировать с людьми старшего диатрина, защищая честь Энгеля как своего старого друга. И потому их совместный дозор на стенах замка каждый день превращался в бардак. Но, разумеется, капитан иксиотов оправдывал это своим чувством юмора.