Немногим после, когда она в задумчивости бродила неподалёку от кордегардии и искала в аптекарском садике змееголовник, она услышала разговор одного из гвардейцев и сэра Леммарта.
Капитан иксиотов возмущённо вещал:
— Так вот, нашли его в каюте собственного судна, тело разорвано в клочья, а сквозь требуху и матрац проросли пучки этих цветов, лилигрисов! Как в той детской шуточке, мол, не ешь семечки от дыни.
— Да такое и раньше бывало, сэр, — отвечал гвардеец. — Клянусь своими шпорами, я слышал о чём-то подобном года три назад, причём тогда тоже умер важный человек.
— А давно, когда мы ещё детьми были, так умерла известная певица, что кружила головы самим марлордам, — с готовностью сплетничал капитан.
— Да-да, злая сила разорвала бедняжку на куски прямо на кровати! Как же её звали…
— Сагария, Сагария по прозвищу Райская Птица, которую полюбил даже призрак Мелиноя.
— И лилигрисы тоже упоминались.
— А ведь я видел эти цветы буквально недавно, здесь, неподалёку… — протянул сэр Леммарт и наконец заметил Гидру, что вышла им навстречу, хмурая, с пучком змееголовника.
Оба рыцаря поклонились, приветствуя её.
— Что за байка? — спросила она, стараясь не смотреть в безмятежные золотые глаза капитана. — Кто там умер от цветов недавно?
— Лорд-канцлер Магр Денуоро, — ответил сэр Леммарт. — Только не думаю я, что от цветов. Искромсали его, будто ножами, на его же постели, а цветы эти… говорят, что выросли из кишок, но мало ли, может, их туда накидали?
— Сэр… — неловко придержал его рыцарь, взглядом давая понять, что дамам такие вещи рассказывать нельзя.
Но Гидра была невозмутима и даже любопытна.
— Лорд-канцлер Магр Денуоро — это же он хотел всех шутов проверять? — уточнила она. — Регент Энгеля. Куда он направлялся?
— Отплыл в столицу, на остров Дорг, — ответил сэр Леммарт. — И не доплыл.
Он кивнул своему спутнику, и тот пошёл дальше, продолжая дозор. Они остались вдвоём.
«С чего бы это ты вдруг решил побыть со мной наедине?» — с нарастающей злобой подумала Гидра. И вздёрнула голову, рыжая, как тигровые лилии вокруг. — «Услышал, что я стану диатрис?»
— Не сочтите за грубость, — мягко молвил сэр Леммарт, — но я подумал, что вас утомили дела высшего света. Если вам нужно с кем-то поговорить, то я к вашим услугам.
Гидра вспыхнула.
— Только если мне потребуется скользкий, неблагодарный, двуличный содержанец! — рявкнула она и ударила его по лицу со всей силы.
Какое это было удовольствие! Совсем не то, что шлёпнуть диатрина Энгеля и испугаться. Нет, она вложила в этот удар всю свою обиду и всю силу своей тощей руки, так что рыцарь даже пошатнулся, ошеломлённый.
Он захлопал глазами, схватившись за красный след на щеке, а Гидра плюнула ему под ноги, подобрала подол платья и быстро зашагала прочь с пучком змееголовника.
«Чёртов флюгер!» — кипела она. — «Мерзавец, негодяй…»
Ноги со всей скоростью несли её обратно в будуар. Но в Аванзале Принца её остановила Аврора. Заплаканная, в своём псевдо-траурном тёмном платье, она взяла рукав диатриссы и молвила:
— К вам там гостья, не удивляйтесь. Ваша матушка…
— Сложно не удивиться, — подняла брови Гидра. — Ну что ж.
Она похлопала Аврору по плечу, глубоко вздохнула и вошла в приёмную комнату своих апартаментов, где на диванчике Лесницы расположилась марледи Ланхолия Гидриар.
Всё такая же прекрасная, как и до этого. Пышная, фигуристая, довольно высокая женщина с блестящими тёмно-каштановыми локонами, распущенными по плечам и заколотыми у висков дорогими украшениями. С вхождением острова Лавиль в подданство Гидриаров, Ланхолия стала ещё дороже одеваться и теперь превосходила своей красотой не только диатрис Монифу, но и большинство молодых девушек. Её красота была не лёгкая, девичья, но не менее притягательная — зрелая и загадочная в своей нетленности.
Неудивительно, что её часто называли ведьмой. Хотя Гидра не замечала у матери интереса к саваймам и бормотанию старой Тамры. Скорее, она просто принадлежала к той редкой породе нестареющих смуглых женщин из рода Нааров, и младшие её дочери явно унаследовали эту легендарную красоту.
Ну, зато Гидре достались её длинные пышные волосы, что удачно скрывали костлявые ключицы.
Увидев дочь, леди Ланхолия тут же расплылась в своей дипломатически-подобострастной улыбке и, как следует по протоколу, поднялась на ноги. Платье пошло складками у неё на животе, и Гидра задумалась: может, Тавру настал час получить долгожданного наследника?