— Диатрисса, — обратился он к Гидре, которая напряжённо сидела на своём спальном месте и теребила рукав мужской туники, которую носила теперь вместо платья. — Я велел утром выступать к реке Россе. Солдаты разошлись, чтобы собрать все наши схроны и дозоры в окрестностях, и к рассвету все будут в лощине, готовые выступать.
— Прекрасно, — ответила Гидра и сжала пальцы своей левой руки. — Но вы же не доложиться мне пришли.
— Верно, — Энгель кивнул и медленно прошёл вглубь шатра. Его глаз тоже слегка зажил, и теперь он не носил повязку — остался шрам, причудливо рассекающий бровь вдоль, и небольшой прищур.
Осмотревшись в своей временной обители, диатрин развернулся к супруге. Он почти подпирал головой своды шатра. И оттого сидящей Гидре он казался огромнее обычного.
— Я решил, как мы можем с вами договориться, — сказал он наконец.
«Так», — Гидра стиснула подол туники и ответила выжидательным взглядом.
— Безопасность я вам не обеспечу ни в Рэйке, ни за рубежом, пока буду так же бессилен, как сейчас. Мы должны помочь друг другу, и тогда я подарю вам свободу, какой вы её видите: раздельная жизнь, собственная земля и капитал в пределах границ. Даже развод, если новый Иерофант окажется сговорчивым. Хорошо звучит?
Глаза Гидры вновь жадно сверкнули. Но на сей раз Энгель не улыбнулся, сравнивая её с отцом. Напротив, он смотрел сурово.
— Весьма, — подтвердила девушка.
— Тогда сделайте мне одолжение. Пойдите навстречу.
«Так…»
— Я не требую результата. Просто попытайтесь. При моём полном участии и моей защите…
«Так…»
— …постарайтесь пообщаться с Мордепалом.
Гидра вспыхнула:
— Нет!
— Нет, послушайте, — Энгель шагнул вперёд, бросая на неё свою густую тень. — Я буду рядом. Я возьму свой самый длинный щит, уберегу вас от огня — хоть бы даже собой. Стоит ему только проявить угрозу — и мы сразу же…
— Нет, нет, нет! — Гидра вскочила, и ребро неприятно отдало внутри. Но это была уже не та острая боль, что раньше. — Вы сошли с ума, если считаете, что я буду так рисковать из-за ваших интересов!
Энгель скрежетнул зубами. Но заявил:
— Это и в ваших интересах. Если диатр Эван мёртв, Тавр будет пытаться захватить трон. Только я, как последний Астрагал, и дракон могут помешать ему. Если Тавр будет повержен, я отдам вам Аратингу.
Жадность в Гидре схлестнулась со страхом.
«Мордепал не проявлял ко мне злобы, но, оказавшись перед его огромной мордой, напрасно полагаться хоть на что-либо. Одна вспышка в разуме этого безумного, злобного зверя — и мне конец. И ради чего?»
— Я сказала ясно: я не собираюсь говорить с Мордепалом, — отрезала Гидра. — Один раз он пощадил меня, но второго не будет. А если вы думаете, что Тавра иначе не одолеть, пообщайтесь-ка с вашей матушкой насчёт тигра Мелиноя!
— Опять вы за своё, — Энгель сдвинул брови, но из-за шрама они наклонялись каждая под разным углом. — Я всегда прощал вам эти пассажи, но обвинять диатрис в колдовстве раз за разом — это преступление, если вы забыли.
— Если не считать, что это колдовство было применено против меня и против Авроры!
— Диатрисса, да послушайте же! — он снова выходил из себя. — Одумайтесь! Я предлагаю вам привилегии марледи, я зову вас стать союзницей в борьбе с вашим жестоким отцом, я готов для вас опозорить семью разводом — и всё это за одну лишь попытку выйти к Мордепалу, в которой всю опасность я возьму за себя, даже если это будет стоить мне жизни!
— Какая чушь! — крикнула Гидра в ответ и резко встала на ноги. Ей нашлись только одни ботинки по размеру — тряпичные и довольно неудобные — и она чувствовала ими, как холодеет земля с наступлением ночи. — Чушь потому, что его пламя убьёт нас обоих, даже если он просто чихнёт! А ещё потому, что мне не нужны привилегии ценой договоров с вами — я отказываюсь нести бремя титулов и уйду от вас хоть сейчас, хоть в стаю гамадрилов!
— Куда вы побежите? На побережье больше нет ни поселений, ни фортов!
— Куда-нибудь! В Мелиной, например. Я скрою свою личину и уплыву с рыбаками из порта, лишь бы больше не твердить вам одно и то же слово: нет, нет, нет, нет!
— Никуда вы не пойдёте! Вы всё ещё диатрисса, моя жена и моя луна, и я отвечаю за вас перед богами!
Гидра не выдержала. Она схватила его расчёску — единственное, к чему привязалась в своём диком образе жизни — и прокричала на весь лагерь:
— Да чтоб ты провалился в адское пламя!