Гидра остановилась на закрытом сари. Замоталась в ткань, и полупрозрачный конец, паллу, расшитую звёздочками, перекинула через плечо. Ей не шёл палевый цвет, он делал её кожу ещё более серой на вид. Но Гидре как раз и не хотелось, чтобы хоть кому-то пришло в голову делать ей комплименты.
Она спрятала свой гримуар и вышивку с Бархатцем в сундук с одеждой. А затем поспешила, сопровождаемая шудрой — лакеем в чёрно-серых цветах Гидриаров — туда, где отец уже её ждал — у Прудов.
Пруды были обиталищем драконов Оскала. Они располагались в скалах за замком и за жилым паласом, и туда вела лишь одна тропа. Она охранялась строже сокровищницы. Попасть туда без ведома и приглашения Тавра было невозможно, и шудре пришлось остаться за одним из поворотов, ибо он не смел смотреть на гидриарских драконов.
А тех, кто посмел бы, ждала кара, о которой Гидра не хотела даже вспоминать.
Мелкие камешки попадали ей в сандалии, когда она шагала по серпантину горной дороги. Сверху открывался чудный вид на Арау — единственный город Арантинги, населённый загорелыми и улыбчивыми, но бедными людьми. Засмотревшись, Гидра чуть не споткнулась.
«Вот бы я взаправду упала и разбилась о донжон Оскала», — подумала девушка. — «Это было бы просто».
Но сама она никогда бы не решилась на такой шаг, а фактор случайности был утрачен.
Пруды курились душным паром. Волосы мигом отяжелели, став тёмно-бурыми, и Гидра ступила в небольшую лощину, усеянную, будто река — кувшинками, круглыми голубыми озерцами. Отец ожидал её, держа в руке тушку ягнёнка, что приготовил для Лукавого.
Гидра содрогнулась: его вид живо напомнил ей о том, что случилось пять лет тому назад. Она потеряла Бархатца и искала его на этой дороге. Он нашёлся — здесь, на этом повороте к Прудам. Отец тоже заметил кота. Он схватил его и кинул в пасть Лукавому.
Ком встал в горле. Гидра стиснула зубы и приблизилась.
Рыжие волосы отца, ниспадая на плечи, тоже потемнели от влаги. Он был одет в сюртук чёрного цвета, подпоясанный серым ремнём с серебристыми пряжками. Женщины находили марлорда красивым, но Гидра ненавидела его искры в глазах и многозначительную улыбку.
— Тебе следовало быть расторопнее, — натянуто произнёс он, поигрывая тушкой в своей руке.
«Ты настолько горд, что даже Лукавого презираешь», — подумала Гидра. — «Все в Оскале знают, что он любит мясо крупной речной рыбы, сомов и белуг. Но ты его уже, как и меня, сбагрил Астрагалам, и теперь напоследок захочешь подсунуть ему что-нибудь неприятное».
— Простите, отец, — ответила Гидра сломанным голосом. Она раньше дерзила ему, но Тавр не скупился на наказания. И хотя Гидра была упряма так же, как и он, они оба привыкли в последние годы как-то избегать этой траты времени. — Мне не сказали, что вы ждёте.
— Эта дура Пиния даже два слова связать не смогла?
— Нет-нет, — Гидра подобралась. Подушки-подушками, но жестокости к Пинии она не хотела. — Я сама её прогнала.
Красивое лицо Тавра искривилось. Ему было тридцать четыре года от роду, но, если горожане Арау в этом возрасте казались уже иссохшими стариками, Тавр всё ещё напоминал своенравного молодого аристократа.
— Значит, дура, как всегда, ты, — его рука привычно дёрнулась, а Гидра не менее привычно отшатнулась. Но тушка ягнёнка помешала очередной оплеухе. — Довольно разговоров! Подойди ближе. Астрагалы наверняка забыли сциит и не смогут ни одного слова перед драконом сказать.
Гидра послушно приблизилась к краю одного из дымящихся прудов. Пузыри лопались на поверхности.
— Женщине не пристало знать такие тонкости, — продолжал Тавр. — От запаха женской крови драконы приходят в ярость. История знала слишком много таких, как ты, мнительных дур, особенно с короной на голове, что лезли к ним, зная о своей порочности. Но тебе надо дожить до завтрашнего венчания, поэтому помни: подходя к дракону, не держи в голове ничего. Только ту определенную мысль, что ты готова открыть ему. И не дай Боги это будет гнев или страх. Они чуют это ещё до того, как взглянут в твои глаза. Только одна мысль, Гидра. Думай о том, что Лукавый вылезает из пруда и летит за тобой. Донеси ему этот образ.
«Знаю я», — подумала Гидра. — «Старуха Тамра говорила так же. Что представляешь, то и будет».
Она попыталась очистить свой разум от тянущих, унылых мыслей, но Тавр прервал её.
— Приветствие на сциите?
— А-а… — Гидра собралась и протянула музыкально, поднимая ноту. — Таа-ру.
— Таа-рэу! — оскалился Тавр. — Ничего не понимаешь в сциите. Если он тебя сожрёт, сама виновата.