К счастью, она опрокинулась уже у самого берега. Пятки сразу же оттолкнулись от илистого дна. И она выпрыгнула на траву, к ногам своего спасителя.
Длинным, нечеловечески вытянутым белым ногам с когтистыми ногтями.
14. Вниз по течению
Кровь застыла в руках и ногах. Мелиной стоял перед ней, и лишь его сплошь мертвенно-синие глаза улыбались, наслаждаясь получившимся курьёзом. Облачённый на сей раз в одну только сине-серую тигровую шкуру, он стоял босиком на мокрой траве и, не склоняясь к Гидре, смотрел на неё со своего ужасающе вытянутого роста. Полнейший штиль не шевелил ни единого волоска его длинных, до самой земли, белых волос.
Зажмурившись, Гидра попыталась представить, что его нет.
Но безуспешно.
— У Тиванды нет озёр… — жалобно возмутилась она.
Сверху прозвучал смешок. Это действительно был голос Энгеля — разве что он казался не столь земным, будто рассеивался в воздухе, прежде чем достигал её ушей.
— Это мне решать.
«Разговаривает!» — испугалась Гидра и кинулась обратно в воду. Со звонким плеском она бултыхнулась и вынырнула, держась за свой плот. И попыталась влезть на него, но раз за разом переворачивалась и окуналась с головой.
Когда, наконец, она схватилась за крепкий сук плота и сумела вынырнуть, то сук оказался холодной рукой Мелиноя, а край плота — берегом, на который она и выпрыгнула животом, как дельфин. И в ужасе откинула жуткую конечность лхама. Но нырять обратно в воду больше не имела сил: его прикосновение будто убило в ней всякое желание отбиваться, показав всю бессмысленность сего действа.
Поэтому она, дрожа, осталась сидеть на краю, у самой воды, и не могла себя заставить даже вдохнуть — до того ей было страшно здесь, в пустоте и тишине, под ногами у чудовища.
— Ну… дитя Кантагара, — проговорил Мелиной. — Где же… «гениальность»? Где же… те реки огня?
— Я желаю тебе никаких рек огня, — рассеянно ответила Гидра. — Я просто хочу домой.
— О, вы… все лишь хотите домой, когда понимаете, что находитесь дома у меня.
Но угрозы не было в его словах. Голос звучал так размеренно и так бесстрастно, что Гидра невольно попыталась понять его эмоцию по нечеловечески вытянутому лицу.
И не смогла дольше мгновения выдерживать его жуткий иномирный взор.
«Был ли у меня хоть один шанс избежать этого?» — думала она в безысходности. — «И могла ли я просто не поплыть по этой проклятой реке, чтобы не попасть сюда?»
Гидра сморгнула слёзы с рыжих ресниц. И опустила голову.
— Я… — голос её задрожал, когда до странного ясные умозаключения стали приходить в голову. — Я доа, и ты… наверняка убиваешь таких как я…
«Теперь-то понятно, откуда это дурацкое суждение, что женщинам нельзя быть доа. Ведь их может соблазнить Мелиной, и что тогда? Может, он через доа завладеет и драконом?».
— …и королева Лорна, что основала этот город и умерла здесь, — вдруг осенило её. — Назвала его в твою честь, а после прогнала стаю Мив-Шара, потому что это ты так хотел.
Глаза лхама сощурились, улыбаясь.
«Чёрт бы меня побрал», — подумала Гидра. В пальцах покалывало холодком. — «Я шагнула за черту, за которой нет возврата».
— Я даже не успела ничего, — жалобно сказала она. — Я так не хочу, чтобы всё просто взяло и…
— Ты пришла как раз вовремя, — ответил ей лхам. — После того, как твой лёт принёс пользу. И до того, как он успел нанести вред.
Злостное отчаяние охватило Гидру. Она скривилась и с вызовом посмотрела на духа.
— Понятно, — отрывисто сказала она. — То есть, Тавр, его колдовстсво и его три дракона тебя устраивают. А меня, значит, надо разорвать. Ну и пожалуйста. Имей с ним дело сам. Раз он тебе так мил, что я буду? Умолять? Договариваться? Да давай, убивай.
Но в ответ на её ярость вытянутый, будто фантазия странного художника, силуэт вдруг согнулся вбок. И Мелиной умильно засмеялся, показав ряды своих острых рыбьих зубов.
— Гидра, — вдруг произнёс он ласково, как название редкого цветка. — Да что же с тобой. Ты разве не узнаешь своего принца?
— Узнаю, — огрызнулась Гидра. — Ему от тебя досталось хорошее, а плохое всё осталось тебе.
Смех его стал громче.
— Ги-идра, — повторил он, дразня. — Гидра, это же я и есть.
Она уставилась на него с мрачным укором. «Ну да, сын похож на отца, но даже слепой не спутает диатрина с этой жуткой тварью».