Она в который раз подумала, что следовало бы принять предложение этого Антора и остаться в его дворце до конца срока. Надо признать, молодой выскочка по-настоящему богат. Уж она-то знает, чем отличается купец-скоробогач от человека истинно состоятельного. К тому же в его дворце её бы окружала роскошь и внимание. Но она слишком привыкла проводить беременность в своём владении на крошечном Лисьем Зубе. Нелия любила этот островок — в отличии от заброшенного мыса Нели, отцовского подарка, который когда-то дал ей имя и место среди благородных доминов.
Женщин в Сословии всегда было меньше, чем мужчин. И в ответственность они себе брали, как правило, незначительные и малонаселённые владения, не требующие особых забот. Игрушечный Лисий Зуб был в этом смысле идеальным местом для того, чтобы спокойно выносить и подрастить ребёнка. Не стоит отступать от привычек и на этот раз. Точнее говоря, в последний раз — больше детей у неё не будет, это уже понятно. Нелия заметила, что в последнее время даже обычные постельные забавы привлекают её всё меньше и меньше. Зелёные жрецы говорят, что это свидетельствует об истощении силы в теле. Об этом следует задуматься: похоже, способность давать жизнь её покидает. Что ж, за все эти годы она пользовалась ей более чем щедро. Скорее всего, именно она, Нелия Золотая Лисица будет признана величайшей матерью поколения. Уж конечно, не эта проходимка Улла, которая умудрилась родить сына дому Рею, но более ничем не прославилась… Впрочем, ещё неизвестно, будет ли этот красивый мужчина с холодными глазами следующим домом Реем… Возможно, отец предпочтёт кого-нибудь помоложе… Например, своего сына от домины Миры — он славный парень, хотя и излишне увлечён путешествиями и приключениями. Но в нём тоже нет того величия, которое должно отличать Отца Мира, верховного владыку главного острова Арбинады. А вот её, Нелии, кровь, смешавшись с кровью Великого, могла бы высечь искру… Жаль, что теперь об этом уже поздно мечтать. Лучшим её произведением станет тот, кто спит и растёт у неё в животе. Что ж, и это неплохо. По крайней мере, этот ребёнок будет воистину золотым…
Она положила руку на грозно выпирающий живот, потом коснулась груди. Увы, тело сдаёт. Уже чувствуется нехорошая дряблость кожи и мышц, верный предвестник скорой старости. Надо поберечь себя…
Служанка снова появилась у входа. Она умудрялась каким-то образом удерживать над собой зонт, и при этом ещё нести ворох шерстяных покрывал и корзину с вином и фруктами.
— Мне бы ещё чего-нибудь горячего и острого, — проворчала домина, пока служанка разбирала корзину.
— Жрец сказал, что острое может нарушить баланс жидкостей в теле, — наставительно сказала служанка: она всем сердцем сопереживала своей госпоже, но намеревалась и дальше стоять на страже её здоровья. — Простите за напоминание, но ещё вчера вас тошнило весь вечер.
— Я помню. Это естественное явление, — сказала домина.
— На первых дюжинах, но не сейчас, — настаивала служанка.
— Ты права, — Золотая Лисица сдалась. — Иди, я хочу посидеть одна.
Служанка укрыла госпожу пледами, расставила на маленьком столике посуду и кувшины, зажгла ножную грелку и отправилась обратно на кухню.
Нелия расположилась поудобнее, поставив ноги на горячий ящичек. Только сейчас, когда живое тепло коснулось подошв, она поняла, что и в самом деле замёрзла. Это её встревожило: похоже, у неё уже притупляются чувства. Хорошо, если это случайное явление. Или в её теле осталось настолько мало жизни? Ну да ладно, теперь уже поздно об этом думать. В следующий раз она не пойдёт в беседку смотреть на дождь, а останется в доме и прочитает, наконец, тот сборник проповедей Хингра, о которой ей столько говорили… Или даже лучше — недавно присланную книгу о превращении элементов. Пусть она мало что в этом понимает, но в её положении следует быть в курсе моды, в том числе научной… Или ещё… нет, думать не хочется… Дождь шуршит, как химерий шёлк, тихо и сонно… сонно… сонно…
Когда служанка вернулась, домина Нелия спала, уютно закутавшись в шерсть и слегка похрапывая.
Служанка тихонько, чтобы не разбудить госпожу, поцеловала её в дряблую щёку и так же тихо покинула беседку.
Пробираясь по скользкой тропинке к дому, она думала, что беременность у госпожи проходит непросто, и что жрец Жизни сегодня вышел из спальни госпожи Нелии сильно озабоченным.
Большая Гряда, остров Гау, 244-й год, 211-й день.
Длинное голубое пламя спиртовой горелки неподвижно стояло в воздухе, упираясь острым краешком в дно колбы. Химический сосуд, зажатый в медном захвате, раскалялся над пламенем. К широкому горлышку была привешена трубка из асбестовой ткани. Из трубки что-то капало на горячее дно сосуда и с шипением испарялось.
Домин Гау тщательно осмотрел дно сосуда и перевернул песочные часы. Потом извлёк из горлышка трубку и заменил её на другую.
В нечистом подвальном воздухе внезапно завоняло отхожим местом.
Антор демонстративно зажал нос: это было уже слишком.
— Простите, это моя ошибка, — дом Гау резво поменял трубки. — Я понимаю, что вам наши скромные опыты кажутся примитивными, но мы всё же надеемся, что движемся в верном направлении.
Антор отметил про себя это «мы». Похоже, его худшие подозрения оправдываются: домин Гау и в самом деле ведёт себя странновато.
— Мы, алкемисты, — невозмутимо продолжал дом Гау, — пытаемся продвинуться в наших исследованиях природы дальше обычных естествоиспытателей. Многие считают это невозможным… но вы-то понимаете, что это просто и очевидно, это ясно как Солнце! Думаю, что и вы проходили этот этап, пока не достигли успеха. Или же вам всё было известно заранее? Скажем, вам попал в руки какой-нибудь древний трактат?
— Я не интересуюсь древними трактатами, — почти невежливо прервал его Антор.
Ему очень не нравилось всё то, что он здесь видел.
Дюжину дней назад Антор устроил для друзей небольшой праздник на море, с катанием на лодках в заливе, вином и фейерверками. Странным образом среди гостей оказался и дом Гау, в последнее время очень редко покидающий остров. Отчасти из-за долгой разлуки, отчасти из-за той истории с единорогами, Антор каким-то образом уверил себя, что дом Гау ему чрезвычайно симпатичен. Странно, но и суровый, замкнутый Гау тоже изо всех сил выражал дружеские чувства. Кончилось это тем, что Гау предложил Антору посетить его владения — якобы чтобы приятно провести время и распробовать молодое вино, в этом году решительно удавшееся. Впоследствии Антор уверял себя, что нездоровый блеск в глазах дома Гау уже тогда показался ему подозрительным: уж слишком настойчиво зазывал тот его к себе, и слишком уж не хотел более широкого общества. Тем не менее, на поездку Антор согласился без особых колебаний.
Путешествие с самого начала не задалась. Двухдневный морской переход до Гау не принёс радости: погода была скверной, и вместо того, чтобы наслаждаться морскими просторами, пришлось коротать время в тесных и душных каютах. Общительный капитан рассказывал обычные морские байки. Антору было откровенно скучно. Зато дон Гау был всё время оживлён и даже весел. Он с видимым удовольствием слушал рассказы капитана, задавал какие-то вопросы, и даже пил с ним ром — этот напиток быстро распространился среди мореходов, хотя изрядно потерял в качестве. Напивался он быстро и столь же быстро засыпал после этого.
На острове Гау Антору уже приходилось бывать, так что вид серых неприветливых скал его не слишком огорчил, хотя и не обрадовал. Местное вино оказалось и в самом деле хорошим, хлеб — плохим, а овощи — пресноватыми. Единорогов, которых он так нерасчётливо преподнёс в дар дому Гау, Антор так и не увидел, а расспрашивать об их судьбе счёл неприличным. Зато скверные местные дороги и плохие экипажи, влекомые тощими, заморёнными животными, испортили ему настроение вконец.
Поэтому, когда после довольно скромной встречи в своём доме Гау сразу же повлёк Антора в лабораторию, тот поначалу даже заинтересовался. Несмотря на декларируемое неприятие науки, он ещё не потерял остатков любопытства. Увы, теперь ему стало совершенно ясно, что к научному изучению природы занятия хозяина острова имеют весьма отдалённое отношение…