А теперь этот скользкий тип занял переднее сиденье.
Том разочарованно повертелся около машины, но пришлось садиться назад. Через пару минут появился и отец, как раз дошаркавший до противоположной дверцы и плюхнушийся на сиденье рядом с Томми.
— Мы едем в город, — объявил отец, — но сначала нам нужно быстренько заскочить в одно местечко. Это совсем ненадолго.
— Это куда же? — недовольно спросил Том.
— Нууу… — почему-то смутился отец. — Видишь ли… у нас там есть дело. Очень важное дело. Если хочешь, пойдём с нами.
— Вот ещё! — Том фыркнул.
— Хорошо, — папа неожиданно легко пошёл на попятный. — Тогда прогуляйся с Петером, он тебя сводит… куда-нибудь. А, Петер?
Томас аж почувствовал, как шофёр ухмыляется. Он давно уже обещал Томасу, когда тот станет взрослым, сводить его в одно Весёлое Заведение, где… Не всё же ему заниматься этим с мамой. И, может быть, он наконец попробует Настоящего Виски. Интересно, понравится ли ему? Наверное, да. В фильмах и играх все крутые пьют виски. Стакан за стаканом. Правда, сам-то он ничего крепче сухого красного вина он никогда не пробовал. Отец одно время зачем-то пытался приохотить его к содержимому старых пыльных бутылок, за которые он платил сумасшедшие деньги (он сам это слышал от мамы — "сумасшедшие деньги"… тоже подслушивал, разумеется), но потом оставил эту затею. Но, главное, девочки, девочки… Они ехали недолго, но Тома переполняло от нетерпение. Казалось, машина еле движется.
Город! В городе Том бывал всего пару раз: когда они ездили «регистрироваться» (он так и не понял, что это такое, просто пришлось долго-долго сидеть в коридоре, потом его вызвали в какой-то кабинет, и заставили приложить палец к монитору, а потом выдали какую-то маленькую карточку, называемую "общегражданским паспортом"), и ещё за автомобильными правами. Водить машину научил Тома доктор Ходивала. Да, ездил он лихо. По-настоящему лихо. Но всё равно, Тому он не нравился.
Однако, на этот раз до города они не доехали. Ещё в пригороде машина затормозила около одного неприметного особнячка, окружённого, однако, железной оградой с сигнализацией. Ворот нигде не было видно.
— Это… это закрытый клуб, — объяснил отец. — Кое-что особенное. Специальное.
Томас тут же сообразил, что это, видимо, и есть Заведение с Шикарными Девочками. Да, денёк начался славно. Круто. А будет ещё круче.
Папа вытащил телефон и минуты три с кем-то разговаривал.
— Ну, иди, — наконец буркнул он. — Мы договорились.
— Папа, а что там? Девочки? — спросил, не удержавшись, Том.
— Ну… ты у нас взрослый парень, — опять буркнул отец: ему явно не хотелось пускаться в объяснения. — Можешь отправляться. Мы опаздываем.
Том вылез из машины. Кивнул шофёру, но тот покачал головой. Ага. Значит, за него папа платить не стал. Наверное, заведение и впрямь шикарное.
Часть решетки бесшумно отодвинулась в сторону, открывая проход. Том было чуть не споткнулся о металлический порожек. Он медленно шёл по газону, наслаждаясь тем редким, сладким испугом, какой бывает только в молодости, от предвкушения чего-то нового, опасного, но долгожданного. В голове крутились обрывки фильмов и компьютерных игрушек. Интересно, кто его встретит? Какая-нибудь мадам, хозяйка заведения, в платье с кринолином? Или девочка в неглиже? Или он зайдёт в пустую комнату, с камином, шкурой, баром в углу, и роскошным каталогом прелестниц в пергаментном переплёте? Или они будут сидеть у стены, опустив глаза, и ожидая, кого из них он выберет первую?
Тяжелая декоративная дверь отъехала в сторону. Он вошёл, стараясь не крутить головой. Небольшая комната. Ничего особенно роскошного. Камина нет. Кресло. Зачем-то письменный стол. Женщина в кресле.
Он не сразу узнал мать, а когда узнал, не поверил. Он никогда не видел у мамы такого лица. Такого… даже не усталого, не измученного, а просто безразличного.
Чья-то твёрдая, холодная рука взяла его за левое запястье, щёлкнули наручники. Он рванулся, но металл держал крепко.
— Спокойнее, сынок, — раздалось у него над ухом.
В комнате были люди. Люди в форме. Через несколько секунд он сообразил, что в комнате полно полицейских.
Его рука была прикована к запястью огромного негра в синей форме. Он смотрел на Томаса, и в его блестящих, как перламутровые пуговицы, глазах, ничего нельзя было разобрать. Совсем ничего.
— Я сержант Рэндл, полиция штата Нью-Йорк. Ты знаешь свои права?
Том вяло кивнул.
— Хорошо. Сынок, нам нужно выяснить у тебя кое-что, — пробасил сержант. — Ответь на два вопроса, и всё. Только думай, прежде чем отвечать. Кто эта женщина?
— Мама, — ошеломлённо произнёс Томми, и только после этого до него, наконец, дошло, что это и в самом деле полиция штата.
Ужас, сжимавший его сердце с того момента, как он увидел мать, несколько ослабил свою хватку. Как бы то ни было, перед полицией он чист. Чист, как никто. Значит, дело не в нём. Он нужен как свидетель. Свидетель чего? Неужели его родители в чём-то замешаны? Возможно, очень возможно. Они, но ведь не он. Отчаянный страх за себя тут же уступил место куда более комфортному чувству: страху за другого. Ему было стыдно, но он ничего не мог с собой поделать: сейчас Том чувствовал облегчение, гигантское облегчение.
— Это моя мать, Линда Хоукинг, миссис Томас Хоукинг, — произнёс он, и его голос почти не дрожал.
— И второй вопрос, сынок. Подумай хорошенько, прежде чем на него отвечать. И лучше для тебя, если ты скажешь правду. Ты… ты спал со своей мамой?
У Томми чуть было не отвисла нижняя челюсть.
— Да, — тихо сказала мама. — Да, он спал со мной.
— Молчать! — взвился сержант. — Ты, сука, дай сказать ему!
— Да! — заорал Том, перекрикивая сержанта. Ему стало ясно: надо повторять то, что говорит мама, и всё будет хорошо.
— Да, я спал с ней.
Сержант помолчал.
— Ну что ж, извини, парень. Ты влип в очень большое дерьмо, — он повернулся к матери Томаса, его лицо было искажено бессильной яростью. — Как вас только земля носит!
— Оставьте, сержант, — Линда Хоукинг говорила сухо и холодно. — Его признание ничего не решает. Если бы он не признался, доказательств преступления всё равно было бы достаточно.
До Томаса начало что-то доходить.
— Пре… преступления? — робко спросил он у сержанта.
— Да, сынок. А ты что думал? Преступление против общественной нравственности первой степени. По новому законодательству такие дела подлежат немедленному расследованию и суду. Расследование проведено и закончено. Извини, малыш, по закону тебя полагается обездвижить. Эй, у кого там пневмошприц…
К его шее прижалось что-то холодное, потом что-то кольнуло, в глазах заплясала радуга, ноги подкосились. Последнее, что он почувствовал — это холод железного кольца на другом запястье, а потом его тело бессильно повисло на руках полицейских.
— …признаются виновными в прелюбодеянии, супружеской измене и совершении инцеста. Согласно Закону о Семье от 2024 года, жизнью, свободой и имуществом виновных отныне распоряжается обладатель преимущественного права, Pater familiaris, то есть глава домохозяйства и отец семейства. Выскажите свою волю.
Линда Хоукинг лежала в клетке для подсудимых рядом со своим сыном. После допроса под суперпентоталом они оба быстро сознались в незаконных отношениях. Допрос вёл компьютер, быстро и равнодушно фиксировавший все ответы, и спокойно игнорировавший все крики и мольбы Тома. После подписания протокола допроса их обоих парализовали каким-то уколом.