В приделе Богоматери он выкрал дароносицу со святыми дарами, которые носят больным и немощным, а также несчастным на пороге смерти, дабы они могли пройти ритуал соборования.
Далее путь Ли Чоу лежал в больницу Святого Георгия, что находится на Гайд-Парк-Корнер, и спросил сестру Гвендолин Смит, давнюю и проверенную сообщницу Профессора. Выслушав посланца, сестра кивнула, приказала подождать и, вернувшись через какое-то время, подала ему небольшую бутыль из темного стекла, теплую на ощупь и завернутую в тряпицу.
— Скажи, это самое лучшее. Ребенок родился два часа назад, и я взяла это из его пуповины.
Последним пунктом вечерней прогулки стал лучший из принадлежащих Мориарти борделей, известный как Дом Сэл Ходжес. Там китаец потребовал самую симпатичную из проституток, Бриджет Бриггз, в компании которой и вернулся к Профессору.
Передав боссу два доставленных предмета, Ли Чоу попытался незаметно скрыться. Более всего китаец хотел бы обрести крылья или способность переноситься моментально на большие расстояния, как герои тех сказок, что рассказывала ему когда-то мать. Но у Мориарти были другие планы, о чем он и уведомил своего подручного в выражениях, не оставивших последнему никакого выбора.
— Идем, Ли Чоу, ты должен все увидеть. Возьми свечу и ступай за мной. И ты тоже, Бриджет.
Вместе они спустились по лестнице сначала на первый этаж, а потом и дальше, в подвал. Там Мориарти открыл старую дверь, ведущую в длинное и узкое помещение, в дальнем конце которого стоял стол с пятью вырезанными на нем крестами: четырьмя по углам и одним в центре. Каменные стены были, судя по всему, недавно оштукатурены, но все еще отдавали сыростью. Промозглый холод пробирал до костей, впивался, как грызун, мелкими, острыми зубами и вгрызался все глубже и глубже. Ли Чоу начало трясти: ни происходящее уже, ни то, что Мориарти только намеревался сделать, ему сильно не нравилось. Некое шестое чувство подсказывало, что зло где-то рядом, что оно окружает Профессора. Китаец был крепким орешком, человеком без нервов, многое повидавшим и многое совершившим, но то, что делал сейчас Мориарти, ввергало его в ужас и вызывало, хотя он и не был христианином, непонятное душевное смятение.
Ему сказали зажечь свечи на столе. Чиркнув спичкой, несчастный китаец обнаружил, что свечи черные, а подсвечники бронзовые. На краю стола, между двумя свечами, стояло перевернутое распятие.
Обернувшись, Ли Чоу увидел, что Мориарти уже облачился в сутану, поверх которой натянул белую альбу, а на голову нахлобучил паллий. За ними последовали черная стола, коей Профессор обвязал шею, и манипула, надетая на левое запястье. Все это составляло облачение священника, готовящегося отслужить священную мессу. Однако вместо того, чтобы, как полагается, поцеловать столу и манипулу, Мориарти плюнул на них и, завершая церемонию, надел роскошную черную ризу, украшенную вышитым золотом изображением козы и пентаграммой.
Далее Профессор приказал проститутке раздеться.
— Ты скоро мне понадобишься, — бросил он. — Так что не отходи далеко, девочка. — Голос его прозвучал резко, словно удар хлыстом, и несчастная Бриджет взвыла от страха. Вообще-то, она была набожной католичкой и по утрам почти всегда ходила на службу.
Мориарти улыбнулся про себя. Он знал, что уже в ближайшие дни все, кто работает на него, узнают, что их хозяин заигрывает с дьяволом. И уж тогда страх и ужас охватят всю семью Мориарти.
Профессор направился к столу, служившему ему алтарем, с собой он нес серебряный потир и дискос, украденный много лет назад из какой-то деревенской церквушки.
Описывать творимое им зло, дорогой читатель, выше моих сил.
Глава 6
ДЕЦИМАЦИЯ
Лондон:
17 января 1900 года
После недолгих поисков Альберт Спир все-таки нашел своего бывшего телохранителя по имени Гарольд Джадж. Фамилия эта частенько вызывала у Профессора смех.[23]«Ну что, Спир, судья сегодня с тобой?» — шутливо спрашивал он. Или: «А что судья, черную шапочку с собой захватил?» Под черной шапочкой подразумевалась, конечно, та, которой судье полагалось покрывать голову при вынесении смертного приговора, завершавшегося словами: «И да помилует Господь душу твою». На что капеллан откликался звучным «аминь».
Вместе эти двое, Спир и Джадж, прошли через Гайд-парк к северо-восточному его углу, куда была перенесена большая мраморная арка, созданная Джоном Нэшем, взявшим за основу римскую арку Константина. Первоначально арка сооружалась как главный въезд в Букингемский дворец, но по возведении обнаружилось, что проезд через нее королевских карет затруднен. Неудобство устранили, переместив арку к западному концу Оксфорд-стрит (северо-восточному углу Гайд-парка), поближе к крупнейшим лондонским магазинам, за сияющими витринами которых так быстро пустеют кошельки.