Заколдованный круг какой-то! Каков смысл жизни у этих людей? Принести жизнь в жертву металлическому молоху, заработать на вредном производстве все мыслимые болячки и, оставив здоровье в Морильске, уехать умирать в какую-нибудь деревню, дабы не обременять город своим бесполезным существованием?»
Его размышления прервала пришедшая Надежда. Она не вернулась к прежнему разговору и вообще делала вид, что ничего не произошло. Они ещё немного посидели вдвоём — делать всё равно было нечего. Разговор теперь не клеился. В основном молчали, думая каждый о своём.
Минут через двадцать поспели фонари. Забрав их, они побрели к выходу. Борису не давало покоя чувство вины за то, что несправедливо обидел свою новую знакомую.
Возле медпункта на минутку остановились.
— Ты извини, не хотел обидеть, — пробормотал он.
— Ничего, я не обижаюсь, — ответила Надежда тихим голосом.
— Ну ладно, пошёл я, — произнёс Боря после короткой паузы.
— Снова пойдёшь на свою подстанцию?
— Не знаю, наверно.
— Заходи тогда завтра, когда пойдёшь заряжать фонарь.
— Хорошо обязательно, — ответил он, собираясь уходить.
Но сразу уйти не удалось. Совершенно неожиданно для нашего героя Надя вдруг бросилась к нему, обняла и прижалась. Реакция Бориса была вполне естественной. Он тоже обнял девушку и тотчас услышал приглушённые своей курткой всхлипывания.
От её волос пахло рудной пылью, но он не обратил на это внимания. Испытывая бесконечную нежность к ней, он гладил ее, пытаясь успокоить. В другой ситуации он отдал бы должное близости молодой красивой девушки. Но сейчас он относился к ней, скорее, как человек, находящийся в смертельной опасности, должен относиться к другому, разделяющему с ним это, возможно, последнее в жизни приключение.
За несколько минут, проведённых ими у входа в медпункт, не было произнесено ни слова. Всё и так было понятно. Постепенно всхлипывания переросли в рыдания, затем стали постепенно затихать. Через некоторое время она отстранилась.
— Извини, — почему-то повторил он, не зная, что сказать в такой момент.
— Это ты меня извини, — ответила девушка, улыбнувшись сквозь слёзы.
— Ничего, всё нормально.
— Не забудь завтра прийти.
— Приду, сказал же, — ответил он, уходя, чтобы больше никогда её не увидеть.
Глава 5
— Ну вот, смотри, — продолжал Малыш, листая распечатки, — насколько изменилась ситуёвина за последние сутки.
Формально он не должен был давать информацию Андрею, так как его отдел к аварии относился только косвенно, а всё что нужно — и так было в служебных сводках. Но по-дружески он в подобных случаях рассказывал обо всех подробностях, прекрасно понимая, что хорошее владение ситуацией нелишне для любого.
— Установка привезена на самолёте МЧС в 0:55. В 5:15 доставлена на рудник. Запустить удалось чуть больше часа назад. По сообщениям, всё работает нормально. Но о результатах судить пока рано.
— Ясно, — сказал Андрей.
Поболтали ещё несколько минут. Обсудили подробности ликвидации аварии и связанные с ней проблемы, которые неизбежно лягут на их плечи. Потом перешли на дела домашние, поговорили про планы на лето. Андрей нацелился на обширное заграничное турне и рассказывал про найденные в Интернете варианты.
Малыш с планами на отпуск не определился — казалось, он и зимой чувствовал себя неплохо. Он рассказал, как ездили в прошлые выходные на Енисей, на корюшку. Вначале в течение многих часов ничего не ловилось. Все порядком замёрзли, хотя периодически бегали греться в вахтовку. В конце концов, когда уже совсем отчаялись что-то поймать и стали сворачивать удочки, вдалеке послышались оживлённые крики их собратьев — там начался обильный клёв. Большинство из их команды бросилось к тому месту, откуда слышались возгласы, но мудрый Владимир Генрихович, который у них был, вроде как, за старшего, остановил народ, сказав, что через несколько минут косяк подойдёт к ним. Все вернулись на свои лунки и начали лихорадочно настраивать снасти. О морозе вдруг сразу забыли, накопленный в вахтовке хмель тоже быстро выветрился. В общем, когда через два часа выезжали домой, у каждого было, как минимум, по несколько десятков хвостов.
Андрей пожалел, что в очередной раз не смог попасть на рыбалку. Прощаясь, он вспомнил, что сегодня вторник и нужно сдавать кровь на анализ, дабы в противном случае в конце дня не начали демонстративно искать по громкоговорящей связи. Поэтому, выйдя из главного пульта, он направился к лифту, чтобы спуститься в цокольный этаж, где располагались лаборатории и спецпомещения.
Пока противный лысый медбрат в не совсем свежем халате набирал кровь в две пробирки, Андрею пару раз успели позвонить на сотовый. Третий зам сообщил, что вечером спецрейсом прибудет комиссия из Москвы. В этой связи нужно было решить несколько вопросов с отчётностью и утвердить план социального исследования от дела «Т». После этого буквально сразу же позвонил Босс и добродушно попросил встретить комиссию.
Нет ничего более категоричного, чем мягкая просьба начальника. Пришлось соглашаться, проклиная про себя и Босса, и комиссию, и всех их родственников по женской линии.
После сдачи анализов до обеда Андрей разрабатывал со своим заместителем уже несколько дней откладывавшийся план работ. А, едва закончив, побежали в «чистую» столовую, которая уже закрывалась.
Глава 6
Попрощавшись с Надеждой, Боря действительно пошёл на тысяча сотый горизонт, предварительно запасшись небольшим количеством продуктов. Хотел взять минеральной воды из комнаты отдыха, но передумал — она была тёплой и какой-то противной.
Дорога на подстанцию была такой же пыльной и разбитой. Но, уже подходя к горизонту, он почувствовал какую-то перемену. Вначале не мог понять, в чём дело, мерно отсчитывал неторопливые шаги, прислушиваясь к своим ощущениям. И только когда встречный ветерок подул с ещё большей силой, он, наконец, понял, что случилось — заработала вентиляция. Уставший организм не был способен на сильные эмоции, но мы не сильно преувеличим, если скажем, что этот ветерок был ветром надежды на спасение.
Настроение сразу улучшилось. Придя на подстанцию, Борис первым делом снял телефонную трубку, надеясь, что и связь появилась. Но связи не было. Тогда он немного перекусил, вышел на выработку, где вентиляционная струя работала уже в полную силу. Постоял, подставляя лицо живительному бризу.
По логике, нужно было возвращаться назад, к людям. Наверняка, у них была какая-то информация. Но тело отказывалось повиноваться. Сил не было ровным счётом никаких. Зверски хотелось спать, поэтому он никуда не пошёл, рассудив, что если спасение близко, то оно не минует его на любом горизонте.
Через несколько минут он уже сладко спал. Ему снилось, будто он в Серпухове. Идёт по родным улицам, выглядящим точно так же, как в детстве. Выходит на свою Школьную улицу, уже видит вдали голубой забор, покрашенный отцом в канун первого мая. И вдруг с ужасом понимает, что ни фига это не его улица. И забор — не его! И, возможно, город — чужой, просто очень похожий. И что-то ещё не так… Он останавливается, беспомощно оглядывается, пытаясь определить, где находится. И вдруг догадывается, что именно не в порядке: нет ни одного человека. Птицы чирикают, собака лежит в пыли, поглядывая искоса на парня, а людей — ни одного. Так безлюдно, что даже и воздух не движется. Пусто и страшно.
Борис бросается вперёд, подбегает к дому с голубым заборчиком. Вроде, место родное, и дом тоже их, а во дворе — всё не так. В глубине подвешены на ветке какие-то незнакомые качели, лежат бочки. И деревья — чужие… Только пёс, родной Рэм, верный друг его далёкого детства, лежит жив-живёхонек у будки и не проявляет к нему ровным счётом никакого интереса, словно тот выбежал со двора несколько минут назад. Обнадёженный этим неожиданным открытием, Борис решительно вошёл в пустой дом. Незнакомая мебель и вещи встретили его вместо хозяев. Он обошёл все комнаты, зачем-то тщательно оглядел все предметы, пытаясь убедить себя, что родители в его отсутствие могли сменить обстановку. Когда уже выходил из кухни и собирался открыть дверь в ванную, раздался телефонный звонок.