* * *
«Журналь офисьель», излагая ход парламентских дебатов на третьем заседании Палаты 14 марта 1933 года, помещает нижеследующий текст:
«Убийцы и бандиты — это отнюдь не индокитайцы, которые мужественно борются за свое освобождение. Убийцы, бандиты — это те, кто оккупирует страну, кто угнетает индокитайский народ, кто знакомит его с красотами и великодушием вашей прогнившей цивилизации — воровством, грабежом, убийством, конфискацией имущества…
Господин Сарро обрушился здесь с гневной речью на коммунистическую партию, потому что хотел заранее оправдать те безжалостные репрессии, которые он решил применить в Индокитае и в результате которых завтра в этой стране новые трупы будут брошены во рвы, уже переполненные прежними жертвами.
Понятно, что господин министр колоний обвиняет коммунизм. Он прибегает к привычному методу буржуа, которые возлагают на пролетариев ответственность за анархию и хаос, царящие в капиталистическом обществе.
Но ведь не коммунисты довели Индокитай до нищеты, не они создали кризис, свирепствующий в этой колонии, как и в остальном капиталистическом мире. Коммунисты при всем желании не могли бы искусственно вызвать общенародное движение, которое охватывает миллионы, я могу даже сказать — десятки и сотни миллионов людей, жаждущих благосостояния и свободы во всей бурлящей Азии, чреватой революцией.
Вы отлично знаете, что в революционной борьбе бок о бок с крестьянами, лишенными своей земли, и с неграмотными кули участвуют лучшие представители индокитайской интеллигенции, люди, учившиеся в ваших школах, часто нигде до этого не учившиеся; однако многие из них познакомились с самой всеобъемлющей, самой возвышенной наукой — с марксизмом, который должен привести пролетариев всего мира к освобождению…
…Коммунистическая партия Индокитая… возглавляет борьбу народных масс за независимость Индокитая от французского империализма и за рабоче-крестьянскую республику Советов в Индокитае…»
Оратор, произносивший эту речь, требовал амнистии для политических заключенных Индокитая, которых министр колоний облыжно называл бандитами и убийцами. Этот оратор заявлял с трибуны Палаты депутатов:
«Мы одобряем программу Коммунистической партии (Индокитая), Мы поддерживаем борьбу наших индокитайских братьев. Мы поддерживаем ее во имя международной солидарности пролетариата. Мы поддерживаем ее, ибо она отвечает также и интересам трудящихся Франции, ибо, по замечательным словам Маркса, «не может быть свободным народ, угнетающий другие народы». Мы, французские пролетарии и рабы Индокитая, боремся против общего врага — против французской буржуазии…»
Имя оратора, выступавшего с этой речью в 1933 году,— Морис Торез. И он не только не был привлечен к ответственности за свои слова, опубликованные в официальном органе, за слова, которые не раз находили подтверждение в других его речах, статьях, в деятельности партии, которой он руководит… но, больше того, он стал впоследствии министром и даже заместителем председателя совета министров Французской Республики, и произошло это не потому, что социалисты, народные республиканцы и деголлевцы, входившие в правительство, думали, будто Торез изменился, а потому, что партия, которой он руководил, следуя этим принципам, заставила своей патриотической деятельностью социалистов, народных республиканцев и деголлевцев предложить пост заместителя председателя совета министров лучшему защитнику изложенных выше принципов.
И вот в наши дни на основании вольного толкования записей, взятых из блокнота, который был похищен в нарушение конституции из портфеля представителя народа, делают вид, будто впервые стала известной политика Французской коммунистической партии в индокитайском вопросе, ее преподносят, как нечто новое, как нечто тайное, внезапно ставшее явным, как одну из составных частей какого-то зловещего заговора. И на основе этого советник Петена, Пине, и его подручные, Брюн[13] и Мартино-Депла[14], требуют применения чрезвычайного закона социалиста Сероля против так называемой деморализации армии и нации, закона, предусматривающего смертную казнь для обвиняемых, чрезвычайного закона, который господин Пине, советник Петена, ни разу не опротестовал в те дни, когда военные суды Виши применяли его к героям французского Сопротивления.
Мне скажут, что преследования, начатые в связи с мнимым заговором, направлены одновременно и против позиции, занятой коммунистами по вопросу о войне в Индокитае, и против их позиции неприятия двухлетнего срока воинской службы. Действительно, французская буржуазия, ставшая свидетелем того, как бельгийскому королю пришлось, несмотря на данное им Эйзенхауэру обещание, отступить в вопросе о продолжительности военной службы вследствие протеста большинства бельгийских трудящихся, французская буржуазия, говорю я, по-прежнему стремится заставить нашу молодежь два года служить в армии и потому боится активной деятельности коммунистов в поддержку общенационального требования, ибо требование отменить закон о двухлетней воинской службе — требование не одних только коммунистов, подобно тому как требование положить конец грязной войне — также требование не только коммунистов, хотя они поддерживают его с самого начала войны и ни разу от него не отступали. Можно ли обвинять в «заговоре» людей, выступающих против двухлетнего срока военной службы, можно ли на этом основании бросать их в тюрьму, как это было сделано с руководителями Союза республиканской молодежи Франции, если еще 15 марта 1935 года с трибуны Палаты депутатов Морис Торез заявлял:
13
Брюн Шарль (род. 1891) — французский политический деятель, правый радикал. В 1951—1953 годах занимал пост министра внутренних дел.
14
Мартино-Депла Леон (род. 1899) — один из лидеров правых радикалов. Был министром юстиции (1952) и министром внутренних дел (1953).