Однако французская буржуазия, в среде которой возникли прогрессивные идеи, ополчилась впоследствии из-за своего мелкого честолюбия на эти же самые идеи; их величие оказалось ей не по силам, ибо, укрепляя свое могущество, утверждая свою классовую гегемонию, она породила новый класс, в котором таилась ее гибель,— пролетариат. И через каких-нибудь полвека вместо человека в треугольной шляпе появился Наполеон Малый, а Растиньяк превратился в Адольфа Тьера, в версальца, расстрелявшего Коммуну, в первого президента Третьей республики.
Отныне в истории больше нет места идеализации, скрывающей реальный облик героя. Современный герой — это герой нового авангарда, а этот авангард — пролетариат, хотя и обладает характерными классовыми чертами, как обладали классовыми чертами буржуазия или феодалы, принципиально отличается от всех предшествующих классов, ибо будучи классом он вместе с тем знаменует собою осуждение всякого классового господства, он возвещает уничтожение антагонистических классов, и в этом смысл его борьбы против буржуазии.
В ту эпоху, когда во Франции появился пролетариат, крупнейший писатель французской буржуазии, Виктор Гюго, предугадал рождение нового героя и создал образ Гавроша, ребенка, умирающего с песней на устах. А менее тридцати лет спустя пролетариат уже поднял голову в «Жерминале» Золя. Он уже успел проявить себя на исторической арене, когда парижские рабочие-коммунары устремились на штурм неба. Но «Жерминаль» был написан в первые дни синдикалистского рабочего движения. С тех пор пролетариат во Франции и во всем мире проделал огромный путь! Организованное рабочее движение вылилось в высшую политическую форму — в форму коммунистических партий, это произошло вскоре после победы 1917 года, когда Советская коммуна доказала угнетенным всего мира, что их царство здесь, на земле.
Таким образом было положено начало новой эре, которой нужны были герои нового типа.
Еще недавно, когда в народе заходил разговор о героях и героизме, люди часто пожимали плечами. За этими словами им чудилась привычная мистификация, к которой прибегали господствующие классы: размахивая звенящими и сверкающими погремушками, они неизменно посылали народы на гибель. Но в наши дни французский народ сумел по достоинству оценить истинное значение слов «герой» и «героизм», ибо в годы оккупации уже не вверху, а внизу, в самых недрах нации рождались и эти слова и то, что за ними стояло!
И все же необходимо дать некоторые объяснения в связи с понятием «герои». Большой художник Курбе был материалистом и считал возможным рисовать лишь то, что видел или мог видеть своими глазами, вот почему он осуждал один из идеалистических приемов в живописи — аллегорию. И все же, когда Гюстав Курбе написал свое огромное полотно «Мастерская», ныне выставленное в Лувре, полотно, на котором представлены лишь хорошо знакомые ему вещи, модели картин, нарисованных им за десять лет, собранные вокруг самого художника в его мастерской, он назвал это полотно реальной аллегорией. Так вот, в противоположность призрачным «героям», чей удел состоял в том, чтобы оправдывать начинания буржуазии, пролетариат имеет сегодня реальных героев, обладающих одновременно двумя свойствами: они олицетворяют определенный момент в истории, как это было свойственно Роланду, Робинзону или Растиньяку, и в то же время представляют собою как бы конденсацию всего того лучшего, что есть в человечестве, они не только герои для нас, для сегодняшнего дня, они герои и для прошлого и для будущего. Возьмем, к примеру, Мересьева, героя «Повести о настоящем человеке», написанной советским романистом Полевым: он человек из плоти и крови, которому мы пожимали руку в Париже на Первом конгрессе сторонников мира в зале Плейель; этот летчик с ампутированными ногами, одержавший верх над своим увечьем и сумевший несмотря на протезы управлять военным самолетом, отвечает всем требованиям, которые предъявляли к героизму Гомер, или авторы наших «песен о подвигах», или поэты, воспевавшие наполеоновскую эпопею, и одновременно он останется героем будущего, ибо он черпал силу в своей вере в будущее, ибо он не просто герой, какие бывали в прошлом, но герой окончательного торжества человека, герой-большевик.