Найдя удобное местечко, Алессан и Морита с интересом посмотрели на финиш шестого заезда. Дожидаясь следующей скачки, они услышали много интересного — кругом беседовали, не обращая на них ни малейшего внимания. О Лорде Руата и устроенном им Собрании люди отзывались большей частью хорошо, хотя Морита с удовольствием наблюдала смущение Алессана от некоторых скажем так, чистосердечных комментариев. Но больше всего в толпе говорили о погоде.
— Слишком жарко, и слишком рано. Этим летом мы все растаем…
— Не могу сказать, что предпочитаю дождь и снег хорошей солнечной погоде, но помяните мои слова, это ненормально. Нарушается нормальный ритм Оборота…
— Мошкара уже не дает стадам покоя. Ест их заживо, вот так. Кошмарные язвы. Животные не хотят есть. Не хотят двигаться. Только жмутся друг к другу и стонут, точно вам говорю…
— Небольшой снегопад пошел бы нам очень даже на пользу. Поморозил бы напрочь этих проклятых пещерных змей. Мороз им в этот Оборот не мешает, вот они и плодятся, как бешеные…
— Не могу решить, то ли остричь их сейчас и получить шерсти меньше обычного, то ли рискнуть и не стричь, но тогда кто знает, что с ними станется по этакой жаре…
— Снег нам нужен сейчас просто позарез. Надо же как-то перебить этих червей в почве, что высасывают соки из доброго зерна и превращают поле в форменное наказание. Да уж, без мороза и снега никуда…
— Знаешь, Алессан, ты должен испытывать облегчение при мысли, что они жалуются только на погоду. В конце концов никто не считает Лорда, пусть даже и очень древнего холда, способными изменить погоду. Этим занимаются Вейры, — она криво ухмыльнулась.
И Алессан улыбнулся в ответ.
Финал последнего заезда оказался несколько неожиданным: два скакуна пересекли финишную черту одновременно — ни один из них даже на длину носа не сумел обогнать другого. Споры, какой же из них все-таки пришел первым, стали такими горячими, что Алессану даже пришлось вмешаться. Чтобы разрешить эту практически неразрешимую проблему, он громко объявил, что удваивает награду, дабы никто не остался обиженным. Пусть мол, им сполна окупится удовольствие, которое они доставили зрителям увлекательной скачкой.
«Как раз такое решение, какое требовалось, чтобы счастливо завершить соревнования», — про себя решила Морита. Владельцы скакунов, наездники, мастера-скотоводы и зрители разошлись в отличном настроении и очень довольные проведенным временем. — Ты, Алессан, не только умен, но еще и щедр.
— Спасибо за комплимент, Леди Морита… Ага, как раз вовремя, воскликнул Алессан, и Морита, повернувшись увидела конюха, ведущего на поводу тяжеловоза с крупными костями и длинной спиной, на которой красовалось раскрашенное в цвета Руата седло.
— Знаешь, по-моему, я предпочитаю Визгуна, — пробормотала Морита, когда Алессан подозвал скакуна поближе.
— Это в тебе говорит любитель скачек, а не благоразумный и расчетливый труженик…
Они шли через покрытое жнивьем поле; Алессан все время поглядывал налево, и Морита поняла, что он оставил загадку пустых загонов только до конца скачек.
— Это так не похоже на Рейтошигана — упустить шанс немного подзаработать за счет Руата, — сказал Алессан, подтверждая правильность догадки Мориты. — Они запросто могли подняться по реке прямо до холда. А Сувер — ты, возможно, встречала его в Южном Болле — приехал бы, несмотря ни на что. Ну, разве что Падение Нитей, или пожар, или туман… Я как-то не думал, — продолжал он без видимой связи с предыдущим, — что все так озабочены погодой… которую тебе так не хочется менять, — закончил он с улыбкой.
— На этом Собрании нет недостатка в гостях, — заметила Морита.
Несмотря на то, что многие пошли смотреть скачки, торговля шла весьма бойко.
Кое-кто уже начал занимать места за столиками вокруг танцевальной площадки. Плыл по ветру неземной аромат жарящегося мяса…
Алессан проехал напрямик через поле, а потом направил скакуна вверх по дороге, в сторону главного входа в холд. Морита поглядела на вершины скал, на которых рассеялись греющиеся на солнце драконы. Похоже, их стало больше. Рядом с Орлитой Морита заметила другую королеву: судя по цвету и размеру — Тамианту из Плоскогорья.
— Некоторые существа обожают тепло и солнце, — сказал Алессан. — Может, загорая, дракон тем самым защищается от холода Промежутка.
От одного упоминания о Промежутке Морита невольно содрогнулась — и Алессан крепче прижал ее к себе. Нельзя сказать, что Морите это очень уж не нравилось.
— Когда мы сражаемся с Нитями, я весьма благодарна холоду Промежутка, — туманно ответила Морита, погружаясь в раздумья о предстоящем через два дня Падении.
Копыта гулко процокали по деревянному пандусу, ведущему на помост во дворе у входа в холд — приехали. Морита весело помахала Фалге, госпоже Вейра Плоскогорье, оживленно беседовавшей с парой наездников. — Морита, разве твое новое платье еще не готово? — поинтересовалась Фалга.
— Новое платье? — удивленно переспросил Алессан, но так тихо, что его могла услышать только Морита.
— Ты увидишь его на следующем Собрании, — со смехом ответила Морита.
— А это мое платье для любования скачками.
— Да ну тебя вместе с твоими скачками, — добродушно улыбнулась Фалга, возвращаясь к прерванному разговору.
Внезапно появился Толокамп, чья любезная улыбка не могла скрыть его неодобрения «несолидным» видом Госпожи Форт Вейра.
— Большое спасибо, Лорд Толокамп, но я могу слезть сама — сказала Морита, отклоняя предложение Толокампа помочь спуститься со скакуна.
— Если вы последуете за мной, Леди Морита… — леди Ома, пробившись через толпу, быстро взяла все под свой контроль.
Пользуясь благоприятной возможностью с достоинством покинуть общество неодобрительно взиравшего на нее Лорда Толокампа, Морита с готовностью последовала за Леди Омой. Она прекрасно знала, что Леди Ома, так же, как и Толокамп, не одобряет ее поведения. Но неудовольствие Леди Омы вызывало не излишнее легкомыслие Мориты, а то, что та, вольно или невольно, расстроила ее планы о времяпровождении Алессана. Вслед за хозяйкой холда Морита прошла через роскошно украшенный к Собранию Главный Зал, поднялась по лестнице в личные апартаменты Леди Омы. Там были разложены, ожидая выбора благородной гостьи, платья, накидки, туники. Из ванной доносилось хихиканье готовящих ее девушек и сладкий запах ароматизированной воды.
— Леди Морита, — сказала Леди Ома, закрывая двери, — ваше платье уже постирали, но я сомневаюсь, что оно успеет высохнуть к началу танцев. — Она окинула Мориту оценивающим взглядом. — Вы несколько тоньше, чем мне вначале показалось… Может, вот это, красно-коричневое… — она показала на платье, но тут же нетерпеливым взмахом руки, очень напомнившей Морите Алессана, отмела это предложение, — нет, оно не идет ни в какое сравнение с вашим прежним нарядом. Вот это зеленое платье — оно больше подходит вашему высокому положению.
Морита подошла к красно-коричневому платью, потрогала простую, но удивительно мягкую ткань, приложила его к плечам. Похоже, по размеру подойдет, и сидеть должно неплохо. Вот только юбка немного коротковата — даже не закрывает лодыжки. Морита покосилась на зеленое платье. Красивая ткань, но уж больно тяжелое. Она тут же вспотеет, если, одев это платье, вздумает плясать так, как ей того хотелось. (Надо же как-то компенсировать удовольствие, которое она получила бы, посмотрев все заезды, а не половину, как получилось.) — Красно-коричневое вполне подойдет, — с улыбкой сказала Морита, оглядывая собравшихся в комнате женщин. Но если хозяйка платья и была здесь, она ничем себя не выдала. — Спасибо за то, что вы мне его одолжили. Все замечательно. Я ненадолго… и, еще раз улыбнувшись, Морита прошла в ванную и задернула за собой занавески.