Ингвар не мог смотреть на мучения девушек, которые за последние несколько часов узнали о мире слишком много нового, еще и лучшего друга потеряли, потому захотел их поддержать. Вопреки приказу он приоткрыл тайну:
— Он знал, на что шел…
— Знал? — в этот раз удивление удалось Лизе куда лучше.
— Михаил разговаривал и с ним?! — в голове Селены появлялось все больше и больше вопросов.
— Конечно. Ситуация из ряда вон. За несколько минут до важнейшего обряда на закрытой территории появляются незваные гости. Один из которых мало того, что сам через барьер прошел, так еще и девушку провел. Ясное дело, что Гадриэль отвел его к Михаилу. Но о чем они беседовали мне не известно, как неизвестно и то, почему ваш друг вдруг оказался на обряде. — признался Вар, а потом решил добавить: — Не знаю я и почему Михаил не дал малумам забрать тебя, а послал меня.
— Не ведал, что ведешь овечку на закланье? — сарказм Лизы не скрывало даже неадекватное состояние.
— Понятия не имел, клянусь. — девушки еще не знали, что кустодиамы не врут, но и без того поняли, что парень говорит правду. — Михаил отправил меня забрать очень важную девушку, и я думал, что Селена наша очередная провидица. Тем более девушек для обряда всегда собирают только малумы. Мы с ними вообще не встречаемся. А седые волосы я просто за моду принял. Сейчас же девушки волосы во все цвета красят. — заглянув в глаза Селены он добавил: — Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя в храме. Мало того, что я впервые попал наблюдателем на весь этот ужас, так туда ещё и тебя притащили. Я не знал, что делать, потому что не хотел, чтобы ты погибла.
— Кто-то влюбился. — даже заторможенной Лиза делала правильные выводы.
Селена никаких выводов не делала. Она сидела и смотрела в одну точку, переваривая мысль о том, что из-за ее согласия умер Кир. О том, что она и сама умерла Лиза ей пока не стала сообщать. Подруге и без того было нелегко, потому она пытала бонума:
— Мне вот интересно, кто же ты, Вар?
— Кустодиам. — не стал юлить парень и выдал самый укороченный и самый понятный вариант: — Мы следим за балансом в мире и тем, чтобы те, кто обитает за Завесой и дальше оставались для вас лишь ночными кошмарами, байками и мифами. Мы — бонумы, следим за светлыми существами. Есть еще малумы. Отвечают за таких же тварей, как и они сами.
— Мэш — малум? — пролепетала Лиза.
— Один из самых мерзких малумов и по совместительству любимчик мистера Дарка. Он такого как он лучше держаться подальше. — подтвердил догадку, но опоздал с предупреждением Ингвар. — Гадриэль, мой лучший друг, его на дух не выносит! И не просто так! Да ты и сама видела на что он способен.
Лиза-то видела, но верить не хотела. В ее голове два образа Мэша накладывались друг на друга. Один много часов подряд пытался отговорить ее от поездки в то место, где погибнет Кир, а другой перерезал шею ее лучшей подруге с лицом, не выражающим ни малейшего сожаления. Она хотела верить в то, что настоящий — первый, но знала, что истинное лицо — второй.
Собрав последние силы, девушка выдала:
— Чую я, что мы втянуты в дерьмовую игру. И она только началась…
— Боюсь, что ты права. — осторожно заметил Ингвар.
В отличие от лучшего друга Гадриэля, парень не относился к высшему руководству кустодиамов, потому не знал секретов, но даже ему было понятно, что девушка не ошиблась. Обряд, который должен был стать завершающей частью их почти годовой работы, стал только началом. И началом вовсе не доброй истории с радугой и единорогами, которые так нравились Селене.
— И это вот появилось не спроста. — задумчиво произнесла Селена, обратив внимание на странное колечко, украшавшее ее безымянный палец.
Повернувшись к Вару Селена раскрыла секрет:
— У Лизы очень хорошая интуиция, она ее никогда не подводит. И если она говорит, что дело плохо, так и есть.
Сама Лиза уже не могла подтвердить, что ее «паучье чутье» кричит о беде. Благодаря излишним стараниям Ингвара она отключилась прямо за кухонным столом. В ее сне, как в пугающем калейдоскопе, автомобильные покрышки становились залитыми кровью кругами, приятные улыбки скрывали волчий оскал, из протянутых рук помощи выскакивали окровавленные ножи, а на десерт жестокому Богу Автопрома подавали ее пульсирующее сердце.