«Осечка!»
Изо рта рвался нечеловеческий ни то хрип, не то вой.
«Давай же! — клял я себя, извиваясь, словно пиявка. — Соберись, тряпка! Сделай это! Вышиби свои сраные мозги!».
Я достал из-за пазухи проволочный ёршик и принялся хладнокровно чистить ствол оружия. Извлёк пулю, пыжи, перезарядил. Снова приставил дуло к виску. Закрыл глаза. И тут моё тело пронзила жгучая волна, заставившая вскочить, глухо рыча.
«Мормилай, ко мне! Скорее! Меня убьют! Мормилай, сюда, будь ты проклят!»
Распахнув дверцу дилижанса, я выскочил на улицу, пугая случайных прохожих. Перед глазами вновь пролегала алая нить. Арка входа в особняк. По обе стороны лакеи в дорогих ливрея. Мимо. В переулок. В темноту блошиного конца, к чёрному входу. Ноги несли меня с такой скоростью, что прежний я бы диву дался способностям человеческого тела!
«Мормилай! Сюда! Быстрее!».
Я выскочил в узкий переулок, заваленный коробками из-под вин, помоями и вездесущими крысами, что копошились среди объедков. Перед глазами горели красным три фигуры, стоящие напротив Антони. Юноша стоял, прижавшись к стене, выставив перед собой рапиру. У всех оружие наголо. Пистолет уже был в моей руке, я нацелился в того, кто был ближе всего к Антони, мужчину с тяжёлой и непомерно длинной шпагой, и спустил курок. Грянул выстрел, огласив округу, распугивая крыс и без сомнения, сообщая тем, кому есть до этого дело, что здесь кого-то убивают. Неизвестный попытался увернуться, словно знал, что я бил именно в него, но поймал пулю чуть ниже рёбер. Завалившись на бок, стуча ногами по камням, мужчина тихо стонал, захлёбываясь кровью. Пистолет брякнула, выпав из моей руки. Я снова бежал, выхватив саблю и ведомый простым желанием:
«Я хочу лишь одного. Убить. Не себя, так вас».
Один из нападавших, метнулся ко мне, другой же напал на Антони. Я налетел на второго, как берсеркер из северных сказок. Атаковав во флэше, я отбил клинок противника в сторону, кровожадно коля прямо в грудь немыслимым по силе ударом. Он нырнул в сторону проходящим шагом, и попытался достать меня по затылку, когда я пролетел мимо. Я крутанулся вокруг своей оси, ловя клинок врага в пятую защиту. Мы были слишком близко. Свободной рукой я схватил его вооружённую руку и сжал, выворачивая наружу. Ударом колена, я пробил ему в пах. Он упал, выронив оружие. Я вскинул саблю и трижды ударил сверху вниз, метя в голову. Можно было просто заколоть, но это был не Алексей. Это был мормилай, который опьянел от ярости и ненависти. Голова нападавшего в мгновение ока превратилась в кровавое месиво.
Я ринулся к следующему. Антони, к моему удивлению, весьма успешно отбивался. В одной его руке была рапира, а во второй парень сжимал дагу. Его противник, до этого запугивавший парня, вовремя не успел достать свой кинжал, а потому теперь защищался. Он понял, что ему конец, в последний момент, попытавшись броситься к спасительной двери чёрного входа. Но мой выпад опередил его. Рука мужчины на пару сантиметров не успела коснуться дверной ручки, когда я ударом сверху перерубил его кисть. Он взвыл от боли, но укол Антони, заставил несостоявшегося убийцу исходить кровавыми пузырями. Мой господин выдернул клинок, а я, схватив несчастного за отрубленную конечность, вонзив острие сабли ему под подбородок. За спиной хрипел раненный, а развернулся и направился к нему. Заслышав приближающиеся шаги, он замер, притворяясь мёртвым. Но это уже не помогло.
Глава 6
Для тех, кто был по ту сторону отчаяния уже нет законов, полярностей и границ.
Подвальный мрак был тягуч и непроницаем. Я прекрасно видел в темноте, но здесь мои чувства словно слегка притуплялись. Каменный мешок без окон с массивной глухой дверью. От камней тянуло холодом и сыростью. А ещё было очень тихо. Так тихо, словно весь проклятый мир, окружавший темницу, растворился, исчез, и не осталось ничего кроме каменных стен, покрытых плесенью, да тусклого огонька, умирающей души заточённого мормилая.
Я пробыл в подвале так долго, что давно потерял счет времени. Меня скрывали, прятали. На следующий день после инцидента у игорного дома к Веленским пришли. Явился никто иной, как прокурор. С ним было с десять человек из городской стражи, решительно застывших во дворе особняка. Пока хозяйка расшаркивалась перед визитёром, охая и ахая, дворецкий едва ли не волоком потащил меня на кухню. Открыв погреб, он провёл меня к дальней стене. Войцех щурился, обшаривая стену, что-то выискивая, а затем надавил на один из выступающих кирпичей. Послышался скрип механизма, который давно не смазывали. Пол под ногами едва заметно подрагивал, я ощущал вибрации от того, что где-то внизу под землёй распрямлялись уставшие от времени пружины.