«Что же ты с собой и со мной делаешь, — подумал я, чувствуя, как страх отступает. — Кто ты такая, Агата? Что за сила сокрыта в твоём тепле?».
Она подошла ко мне сзади, обвив руками, и уткнулась лицом мне в спину. Мы простояли так довольно долго. Я вслушивался в её дыхание, ощущая, как вздымается её грудь. Агата молчала, крепко прижавшись ко мне. Затем её ладонь скользнула в мою. Я запер ставни. Мы опустились на пол. Я лёг на спину, Агата положила голову мне на грудь.
— Аннушка подслушала разговор хозяйки и стражи, а потом рассказала мне… Прокурор приходил допросить Антони. Хозяин вроде бы сносно продержался. Они ищут неизвестного мужчину, который убил троих в центре. Свидетели видели, как Антони и три его приятеля направились к чёрному входу освежиться. Говорят, молодые люди, которые ходят поиграть, часто выходят через ту дверь… Говорят, там курят опиум, и бог знает, что ещё… Молодых людей убили… Антони чудом спасся… Весь в крови он ворвался обратно в игорный дом, зовя на помощь. Убийца скрылся… Говорят…
Агата замолчала, и я почувствовал, как её сердце застучало чаще.
— Говорят… Убитые получили ужасные раны… Их словно терзало безумное животное… Голову одного человека убийца разбил так, что тело с трудом опознали.
Она замолчала, а затем придвинув лицо к моему, заглянула мне в глаза.
— Это… был ты?
Я не кивнул, не помотал головой, а лишь смотрел ей в глаза, понимая, что Агата и так прекрасно знает ответ.
— Ну и пусть, — тихо шепнула она, смахнув упавшую на лицо прядь.
Глава 7
Как раб не выбирает господина, так страсть не выбирает цель.
Я ещё никогда не слышал в доме Веленских столько чужих голосов. Сабина организовала бал, на который пригласила едва ли не половину Крампора. Внутреннего двора не хватило для размещения всех прибывших дилижансов, поэтому часть, естественно из наименее именитых гостей, были вынуждены оставить свои экипажи прямо на улице. Конюх только и успевал отводить в конюшни лошадей, когда прибывали новые визитёры. У Веленских было немного прислуги, дворецкий Войцех, кухарка Майя, её ученица и посудомойка Анна, прачка Агата, да конюх Якоб. Для субботнего бала наняли ещё дюжину лакеев мужчин.
Поскольку бал был костюмированный, едва прибывающие раскланявшись с хозяевами, они облачались в вычурные карнавальные маски. Меня тоже приодели. Войцех за каким-то чёртом притащил древнюю кирасу, в которой, весьма вероятно, воевал ещё прадед Антони. Заметив мой скептический взгляд, дворецкий недовольно заворчал, но всё же унёс железку. Позже он вернулся в сопровождении Агаты с очередным сюрпризом, я лишь равнодушно пожал плечами.
«Да одевайте во что хотите, в конце концов».
Уже ставший привычным неброский костюм, скроенный из однотонной бурой ткани, да плащ с глубоким капюшоном заменили на бардовую ливрею: пиджак с накрахмаленным атласным воротничком, элегантные бриджи и белоснежные чулки. Моим переодеванием занималась Агата. Когда она закончила, то отошла на четыре шага назад, чтобы оценить преображение мормилая. Секунду задержавшись на мне взглядом, она прыснула от смеха, но тотчас поборов этот позыв, серьёзно кивнула Войцеху и удалилась, напоследок метнув на меня кокетливый взгляд. Последний штрих довершил сам дворецкий. На меня снова надели маску. Конечно же, другую. На этот раз моё лицо прикрывала изящная маска паяца, одна половина которой смеялась, а другая плакала.
«Символично, Войцех, — подумал я. — Такое и нарочно не придумаешь».
Вскоре явился сам Антони, заметив на мне ливрею, он нагло и грубо расхохотался.
— Вот дьявол, как тебе идёт! — воскликнул он. — Да, хм, неплохо-неплохо! Ладно, это всё шутки. Сегодня к тебе особое задание, будешь моим постельничим. Ну, не совсем им… В общем, потом объясню. Иди в мою спальню и стой там, если кто, кроме меня сунется, выпроваживай. Только не бей, в доме не будет врагов.
«Дурак. У тебя теперь их уйма».
Я стоял в спальне Антони, битый час изучая устройство его секретера. Поскольку приказ был весьма чёткий, приходилось именно «стоять», в противном случае, я бы не преминул хорошенько тут всё обшарить в поисках хозяйских тайн. За окном давно стемнело, часть гуляющих переместилась за дом. Там в недрах парка они принялись пускать фейерверки, заливаясь восторженными криками при каждом взрыве.
Раздался осторожный стук в дверь. Я продолжал молча ожидать. Стук повторился. Я снова не подал вида, что внутри кто-то есть. Дверь медленно приоткрылась. Сначала внутрь просунулась рука, затем голова. Неизвестный приподнял свечу повыше, осматриваясь. На нём была точно такая же как на мне лакейская ливрея. Заметив меня, тот опешил, но не попытался убежать, а напротив вошёл в спальню, самоуверенно произнеся: