— Мы сойдёмся в цене.
— Тогда завтра в то же время, мой помощник доставит препарат.
— К калитке на задний двор.
— Как будет угодно.
Лентяев получил увесистый мешочек с монетами и раскланявшись покинул особняк. Поднявшись в спальню Антони, я ещё раз оглядел себя в зеркале. Кожа на горле выглядела так, словно разрез делали на теле мертвеца.
«Но есть я всё-таки могу. Даже в отхожее место сходил по-человечески».
Я глухо засмеялся.
«Кто бы мог подумать, что доживу до такого. Радоваться, что опорожнился… И всё-таки… заживёт ли кожа? Если нет, надо будет что-то придумывать, чтобы придать разрезу вид шрама, причем уже самому. Полностью доверять свои тайны Лентяеву не стоит».
Укрыв шею лёгким шарфом, позаимствованным из гардероба покойного, я дополнил образ широкополой чёрной фетровой шляпой. Предстояло ещё много дел в городе. В спальне Сабины под кроватью стоял сундук с серебром, ключик к нему был позаимствован у покойного Войцеха. Поразмыслив, я забрал оттуда сумму достаточную, чтобы на первое время хватило.
«У Антони как-никак есть собственная мануфактура. Значит, постоянный доход обеспечен. Кстати, было бы неплохо туда наведаться, но это потом…».
Надев пояс с саблей, я почувствовал себя уверенно, решив больше ничего из оружия не брать. Чтобы не светиться у главных ворот, я вышел через калитку для слуг. Улица шумела, по мостовой катили телеги с товарами в сторону рынка, в цехах натужно громыхали станки. Оглядевшись и не заметив слежки, я слился с толпой. В животе холодило от волнения. Впервые за многие месяцы, мне удалось выбраться из заточения, будучи свободным человеком. Ну или почти человеком. Но то, что ничья кроме собственной воли не вела по улицам кипящего жизнью Крампора… о-о-о, как же это было в новинку.
Взяв двуколку до центра, я с наслаждением ехал по незнакомым улицам, осматривая дома и людей. Чужой народ, чуждая культура, теперь не вызывали у меня первоначального отторжения. Конечно же, я не считал себя их соотечественником, да и не собирался становиться таковым. Мне предстояло понять, какова новая роль в этом странном и полном тайн мире. Вопросы один за другим восставали в сознании, не давая покоя.
«Вошедший в Амбраморкс принадлежит мне. Так сказал я — Великий Дулкруд».
Я ни минуты не сомневался, что увиденное было реальностью. Пускай страшной и безумной, но существующей в каком-то тёмном уголке бытия, где никогда не восходит солнце. Ещё при жизни, не будучи склонным к мистицизму, я подозревал, что многие из догм, внушаемых человеку духовенством и помазанной властью, сомнительны. Теперь же, я это знал. И весьма трезво отдавал себе отчёт — устройство мира очень сильно отличается от той картины, которой всех нас учили в детстве. Мифическая загробная жизнь существует, но несколько в ином виде. Я должен был во всем этом разобраться и отомстить. Прежде всего тому, кто нарушил естественный порядок вещей в судьбе одного конкретного человека — пехотного капитана Алексея Яровицына. Но до этого было всё ещё очень далеко.
Оставив извозчика, я отправился в заведение, о котором рассказывала Майя. Трактир Гарнизон представлял собой место, походящее на некую сторожевую заставу. Первый этаж был отделан камнем и не имел окон, терем сложен из массивных брёвен. Въезд во внутренний двор перегораживали тяжёлые, окованные железом ворота. Входная дверь то и дело хлопала. Поток людей был буквально нескончаемым.
Когда я вошёл внутрь, в меня едва врезалась официантка, несущая поднос с дюжиной кружек с медовухой. Ловко увернувшись от столкновения, девушка обворожительно улыбнулась мне, демонстрируя премилую щербинку между верхними резцами, которая вкупе с веснушками и рыжими волосами дополняла весьма очаровательный и игривый образ. Я мягко улыбнулся в ответ и двинулся вглубь зала, выискивая свободное место. К сожалению, одиночных столиков на один-два места здесь не оказалось. Помещение было заставлено длинными столами и такими же длинными лавками. Разношёрстная публика весело гудела, смешиваясь компаниями. Подойдя к стойке, у которой стоял хозяин заведения, я напустил на себя флёр аристократичной скуки, и постучав фамильной печаткой Веленских, надетой палец, замер. Грузный трактирщик заметил меня, но не спешил подходить. Его явно зацепило моё поведение.
«Не удивлюсь, если он зарабатывает в день столько, что мог бы купить особняк Веленских вместе с прислугой и старухой».
Однако стоило его позлить. Мне надо было привыкать общаться иначе, чем я привык, теперь играя роль Антони. Кроме того, я хотел выглядеть со стороны именно так — вечно невыспавшийся, скучающий, наглый и до одури самовлюблённый тип, околодворянского происхождения, из рода, давно утратившего титул, но всё ещё претендующего на уважение. К таким люди привычны. Простолюдины их терпеть не могут, старательно отводя взгляд, а действительно знатные, делают то же самое, из отвращения. Как следствие, я мог быть на людях, но оставаться невидимым. Ещё одна скучная и наглая тень среди людей.
Наконец, он подошёл. Трактирщик остановил на мне большие маслянистые глаза, едва заметно наклонив голову в приветствии.
— Слушаю.
— Я разыскиваю одного человека. Его имя Милош. Кажется, у него есть ещё какая-то странная кличка. Вроде Древоступ.
— Это не кличка, а фамилия, — холодно заметил трактирщик.
— Прекрасно, значит, ты его знаешь.
— Отнюдь. Мы с ним не знакомы. Так… слышал тут пару раз. Заходит со своими ребятами выпить.
— А как ведут себя? Не безобразничают?
Трактирщик помолчал, подчёркнуто нагло отвлекаясь от нашего разговора. Найдя взглядом в зале одну из своих официанток, он жестом указал ей на стол, из-за которого как раз поднималась большая компания.
— У меня никто не безобразничает. А вам какой резон спрашивать? Чай не из городовых?
— Да нет, конечно, — ответил я, деланно хохотнув.
— А то я-то не догадался, — хмуро буркнул мужчина.
— Как мне его найти? — продолжил я, игнорируя вызывающий тон трактирщика.
— Ну когда-то он сюда придёт.
— Можешь передать ему записку? Я хочу нанять его людей. Строго говоря, они уже были наняты, но кое-что переигралось.
Трактирщик нырнул под стойку, а затем выудил оттуда засаленный обрывок бумаги, чернильницу и жутко замаранное и растрёпанное перо. Моё послание было лаконично и кратко: «Милош, договор об охране в силе. Жду твоих людей. Антони В.». Отдав записку, я приложил к ней две монеты. Трактирщик в мгновение ока смахнул их в ладонь, со значением мне кивнув. На этом можно было бы и откланяться, но мне захотелось немного послушать сплетни. Нет лучше источника информации, чем трактир. Пьющий человек охоч до историй и последних новостей, готов их как внимать, так и рассказывать.
Найдя местечко на одной из лавок за наиболее шумным столом, я уселся и дождавшись официантку, заказал выпить. Вскоре передо мной поставили пузатый жбан с элем и кусок подсохшего сыра. Я пригубил, смакуя вкус.
«В целом не дурно, хотя до вина из погреба Веленских этой кислятине далеко».
— Кадынку то продали, — еле шевеля языком и поикивая, бормотал один тип. — Удерживали, удерживали, етить твою! А теперь враз и русакам, едрёна кочерыжка. Будто ничего поскромнее не могли выменять.
— Зато Смоле́нина за нами, — возражал ему собутыльник. — А там народ-то знаешь какой?
— Какой?
— А такой, что еже ли опять какая заварушка начнётся, хер бы мы эту Смоленину сами когда взяли! А так уже в кармане, ставь гарнизон, да всех пинками под замок.
— Ага, а они им ночью вжык, и почикают твой гарнизон!
— Да кого ты слушаешь? — вмешался третий. — Этот только брехать и может. Смоленину нам отдали, потому, что стены на ладан дышат и кремль ушатан. Ихний князь нашего по деньгам, выходит, что кинул! Кадынка-то только отстроена!
— Ой, нужны кому твои стены, крыса ты, тыловая, — пробасил ещё один мужик, здоровенный как медведь, в истёртом солдатском мундире. — Ща така война, что мортиры енти стены по кирпичику разберут за полдня.
— А хрена лысого! Корвник разобрали? А? Нет, ты скажи мне, — пьяно возмутился первый.