Поляков пытался что-то возразить, но Щербатов только отмахнулся.
– Собираемся и уходим, – с нажимом сказала Вера. – Не забывайте, магазинов теперь не будет, поэтому забирайте все, что может пригодиться, вплоть до одноразовых вилок.
Люди разошлись к своим столам. Поляков недовольно бормотал что-то под нос, но ящики опустошал не менее шустро, чем сослуживцы.
Вера вынула из сумочки два пакета и начала перекладывать в них содержимое ящиков своего стола. Пресловутые одноразовые вилки, блюдце и чашку, пакетики с сухой кашей и супом – немалое богатство в сложившейся ситуации, чайные пакетики, кофе, сахар… Не поленилась, выгребла все стержни и ручки, присовокупила к ним початую пачку бумаги.
– А бумага-то тебе зачем? – спросил подошедший Щербатов. Сам он размахивал тощим пакетиком, в котором, складывалось впечатление, не было вовсе ничего.
– Бумага… – Вера несколько секунд задумчиво смотрела на пачку. – Пригодится бумага.
Она вынула из пачки несколько листов, разложила их на столе, взяла ручку и стала писать.
– Ты Игорю собраться помог? – спросила Вера, не отрываясь от своего занятия.
– Там Олеся возится. Она уже своё покидала, теперь Игоря собирает. Я не стал мешать.
– Что остальные?
– В процессе. А что ты пишешь? – Серега наклонился и стал читать. – «Вадик! Я жива. Иду в Калинов. Если нашего дома нет, ищи меня в районной больнице или там, где будет госпиталь». Вера… – Он положил ей руку на плечо и заглянул в глаза. – Где сегодня твой муж?
– На работе. В Москве. – Вера судорожно сжала ручку.
– Ты понимаешь, что…
– У них там подвал, – перебила Вера, боясь услышать от него то, о чем уже догадалась сама, – стены метровые. И мощные холодильные установки. Хорошо укрепленные. Он мог быть в подвале. У них могло сработать оповещение. Он мог спастись. А если он спасся, он пойдет домой.
Тут в комнату заглянула Олеся и сказала, что они готовы. Щербатов еще раз посмотрел Вере в глаза и убрал руку с ее плеча:
– Дописывай.
– Да-да, я быстро! – засуетилась Вера, торопливо заканчивая последний экземпляр письма мужу. Достала прозрачные пакеты-файлики, распихала в них листы. Заранее взяла в руку моток скотча.
Выходить решили через парадный вход. Можно было, конечно, спуститься по пожарной лестнице, это было быстрее и ближе, но ее состояние внушало опасения.
Территория завода будто вымерла. Никто не встретился им в коридоре. Никого не было на улице. Только возле проходной лежал труп охранника. Олеся дернулась, было, посмотреть, нельзя ли ему помочь, но Михалыч, шедший рядом с ней, остановил ее, а Паша, прищурившись, оглядел тело и покачал головой:
– Не надо, Олеся, ему уже ничем не поможешь.
Стоящие у забора в рядочек автомобили пострадали частично. Вера с грустью поглядела на своего “коня”, потом не выдержала, подошла к нему и погладила по боковому зеркалу. Она могла бы открыть его, разбив стекло в дверце, но все равно не завела бы. В нем было слишком много электроники, и вся она вышла из строя в результате взрывов.
Борисыч рискнул попробовать, не заведется ли его «Ока», и вдруг она всем на удивление завелась.
– Во, блин, табуретка! – вслух изумилась Вера, – тупая, как пробка, зато ядерный взрыв пережила!
– М-да… – Борисыч почесал затылок. – И как же мы в нее ввосьмером втиснемся?
– Всемером, – поправила Вера. – Я в Калинов пойду.
– Зачем, Верочка? – стали наперебой уговаривать ее коллеги, – иди с нами. Калинов ведь разбомбили. А мы где-нибудь приткнемся.
Вера подняла правую ладонь, призывая всех к молчанию.
– Есть вероятность, – срывающимся голосом начала она. Тут горло стиснул спазм, она сглотнула и попыталась снова. – Есть вероятность, что бомбили не сам Калинов, а базу ПВО в пригороде. Тогда город мог частично уцелеть. Я должна пойти. Убедиться. Увидеть собственными глазами. Да я до конца жизни себе не прощу – неважно, сколько там мне осталось – до конца жизни не прощу, если туда не пойду! И потом, Вадик будет искать меня именно там.
– Ты надеешься, что он жив? – Кто это спросил – Паша или Игорь? А, неважно.
– Пока я не видела его мертвым, он для меня жив! – отрезала Вера.
Все молчали. По их лицам было видно, что каждый перебирает в уме, где могли быть его близкие в момент взрыва. Борисыч грустно посмотрел на Веру и тихо сказал:
– Я тебя отвезу.
– Ну что вы, Георгий Борисович, сейчас же каждая капля бензина на счету! А я сама нормально дойду, тут всего пятнадцать километров. И через Данилово вам ехать ни к чему. Вдруг гаишникам на посту стукнет в голову реквизировать вашу коробченку для каких-нибудь охренительно-оборонных нужд? Что тогда делать будете?
–Тогда давай я тебя хотя бы до Данилово довезу. А ребята и без меня километр пешком пройдут, не устанут.
Вера не стала спорить.
Пока мужики возились с воротами и шлагбаумом, Вера побежала к дороге и на нескольких деревьях по обеим ее сторонам скотчем прикрепила свое письмо Вадику. Как и почему деревья выдержали ударную волну и не повалились, ей было некогда задумываться.
Подкатил на машине Борисыч, подошли остальные. Игоря вели под руки Щербатов и Олеся.
– Ладно, ребята, давайте прощаться, – вздохнула Вера, – не знаю, как, что и кто… Вы езжайте, наверно, все к Полякову. У него свой дом, печка есть, от города далеко. Выжить проще будет. Не спорьте, Семен Матвеевич, вы же не хуже меня знаете – чем больше морд, тем крепче оборона! А сейчас такая анархия начнется, что одному просто не вытянуть. И обязательно зайдите посмотреть, вдруг остались живы жена и дочки Игоря? Игорь, ведь твои девочки сегодня все дома были?
Игорь молча кивнул головой.
– Вот-вот, – продолжила Вера, – Подсолнухи – это все-таки не сам Солнечнов, и окна в вашей квартире, насколько я помню, на сторону Калинова выходят. И дом другими домами закрыт. Обязательно посмотреть надо. – Она вздохнула и опустила голову. – Ну, в общем, будьте. Может, свидимся еще, даст Бог…
– Вер, может, ты все-таки с нами?.. – спросил Паша.
Вера молча покачала головой и села в машину.
========== Часть 2 ==========
Дорога была почти чистая и совершенно, поразительно пустая. Ни одной машины. Ни в каком виде. Это было не менее странно, чем оставшиеся стоять вдоль обочин деревья.
У последнего пригорка перед Данилово Вера попросила Борисыча остановиться.
– Все, Георгий Борисович, дальше вам лучше не ехать. Да и мне светиться нежелательно. Мало ли что… Я лесом пойду.
– Давай, деточка, удачи тебе! – Борисыч прижал ее к себе, похлопал по спине, потом отвернулся. Вера заметила, что он украдкой вытер глаза.
Вера выскочила из машины, не оглядываясь, помахала рукой и побежала через дорогу к лесу. За спиной она слышала, как шуршат колеса и урчит мотор. Звук мотора стал удаляться, делался все тише, тише… Одна.
Данилово она обходила по широкой дуге скорее инстинктивно, чем осознанно. Можно было напрячь мозги и придумать этому как минимум пять уважительных причин, но Вера до них не доискивалась. Просто чувствовала, что так будет безопаснее.
Идти через лес оказалось несколько проще, чем она думала. Снег, уже начавший таять в недавнюю оттепель, сейчас осел еще больше, ноги почти не вязли.
Когда она шла уже мимо середины деревни, со стороны поста ГАИ послышалось несколько выстрелов. «О, как интересно» – вяло подумала Вера, – «Менты порядок наводят или бандюки власть берут?». За Борисыча она не беспокоилась. По ее подсчетам, он уже должен был каким-то образом втиснуть в свою «табуретку» ребят и везти к дому Полякова.
За деревьями можно было разглядеть те дома, что стояли дальше от дороги. Некая неоформленная мысль царапнула подсознание. Вера пригляделась получше и поняла, что ничего не понимает. «Почему на домах есть крыши? На заводе чуть здание не рухнуло, а здесь на домах – крыши! Рельеф местности? Да не похоже! И почему лес не полег? Почему он СТОИТ?». Ответа не было. Тут один из пакетов в очередной раз попытался зацепиться за ветку, и Вера решила отложить свои раздумья на потом.