Я вспомнил, как в начале нынешней встречи принял ее за Линду. Стало жутко. Нет, не хотел я знать, каким образом Линда обеспечивала ей доступ ко мне!..
— А ведь она могла добиться успеха, — сказала старуха почти весело. — Только испугалась, что не справится. У меня к ней особый счет! — В голосе моей собеседницы прорезалась тяжелая злость. — Меня нельзя просто взять и бросить!
Старуха явно говорила о том, что ее живо трогало.
— Линда заявила, что цена слишком высока, и полученный результат не обрадует ее. И ты будешь уже не ты, и она станет не похожа на саму себя, если заполучит тебя «колдовством»… Понадеялась, что, раз ты один, а она так близко к тебе, ваши отношения сами собой сложатся, и все мне вернула…
«Все вернула»… По ее лицу скользнула тень досады: она слишком увлеклась! И я догадался.
Только теперь я догадался, что именно до сих пор крепко сжимаю в ладони! Что связывает нас и не позволяет освободить друг друга. По направлению моего взгляда она увидела, что я понял.
— Заламинированная купюра была не брелком, а подвеской, — констатировал я ровным голосом.
Остаток уничтоженного сокровища, кусок моей собственной судьбы, который она не может выпустить из рук по доброй воле.
— Снимай ремешок! — приказал я, продолжая крепко за него держаться.
Она покорилась. Попыталась тащить через голову — не вышло: слишком узкая петля, а тут еще мой кулак, будто занявший место утраченной подвески. Тогда женщина подняла руки и принялась развязывать тугой узел на шее, под воротничком блузки. Дело шло с трудом, она морщилась от напряжения, пальцы срывались. Внезапно моя затекшая рука легко скользнула вниз. Ремешок свешивался из кулака дохлым ужом.
— Ну вот, теперь все, — сказал я устало. — Джей заблудилась и вывалилась в другую реальность благодаря «неразменной купюре». Детей автоматически протащило за ней — слишком тесная у них была связь, — но выбросило где-то по пути, ведь они в тот момент находились далеко от матери. А меня ты подцепила на крючок с помощью Линды и этого ремешка. Так?
— Думай как хочешь. Все будет примитивно, неполно и НЕ так. Только напрасно ты воображаешь, будто твоя ненаглядная жена — такая бедная, беззащитная овечка, какой кажется.
— Я знаю, что она — сильная женщина. Иначе мы бы с тобой не справились, — холодно ответил я.
Собеседница усмехнулась:
— Я свободна?
— Не задерживаю.
Я молча прошагал мимо нее. Сил почти не осталось, и я думал только об одном: скорее закончить дело. Даже не обернулся.
Вздохнул с облегчением, только когда, нажав кнопку спуска воды, услышал невыносимый вой утилизирующей системы и увидел, как, извиваясь, исчезает в сливной трубе кончик черного ремешка.
На обратном пути я увидел, что кресло моей недавней собеседницы вновь пустует.
Дети спали. Усаживаясь позади жены, я наклонился и поцеловал ее в затылок. Ее волосы, давно сухие, все еще приятно пахли дождем.
Джей тут же обернулась, заботливо изучила меня взглядом.
— Что случилось? Ты так долго не возвращался!
— Я проверял, — признался я почти честно, — все ли в порядке с самолетом.
Она не удивилась — наверное, тоже слишком сильно устала. Спросила деловито:
— Что выяснил?
— Все хорошо. Думаю, нормально долетим.
— Ну, поспи тогда.
Она дотянулась ладонью до моей щеки.
Я встал снова, бесцеремонно подхватил с сиденья разгоряченного сном, вялого, как тряпочка, сына и устроился рядом с ней, посадив Пита к себе на колени.
Баюкая дремлющую Кэти, Александра задумчиво сказала:
— А ведь мы их не догнали бы, если б добрые люди не помогли. Ты думаешь, твоя приятельница с мужем и билетами — счастливая случайность?
Вопрос, который задала мне графиня во время рождественского шоу. Вопрос, который задал старичок — ее муж… «Добрые люди»… Люди?.. Ну, не важно…
— Сомневаюсь.
— Ну да, правильно… Скажи, ты уже почувствовал, что все закончилось?
— Закончилось! — сказал я твердо.
— И ты веришь, что все будет как раньше?
— Как раньше? Разумеется, но… я же понимаю, о чем ты. Совсем как раньше не будет. Ты помнишь, как потерялась на целый год, я тоже…
— Целый год? У меня было чувство, что я потерялась на целую жизнь!
— И даже у этих малышей теперь есть своя, отдельная от нас с тобой биография.
— Вот с этим мне особенно трудно смириться.
— Да, и мне. Но скажи, дорогая, ты хотела бы вернуться ровно на год назад? Забыть о плохом, стать прежней…