Непринужденно исполняя ритуал беседы «за чашкой чая», Виктор прикидывал, о чем попросить российского президента, когда настанет момент. Была у него одна сумасшедшая идея… Озвучив ее, Виктор рисковал остаться ни с чем, но ни в чем другом ему, откровенно говоря, помощь российских властей не требовалась. Наконец президент осведомился о его творческих планах, ловко увязав их в одной фразе с вопросом о том, чем мистер Смит намерен заняться в оставшиеся несколько дней своей российской командировки. Виктор понял, что момент настал.
— У меня есть одна давняя мечта, — начал он, подавшись вперед к президенту и как бы перестав замечать соотечественника.
Виктор просто и кратко изложил свою идею. Ему давно хотелось сделать фильм о военной науке, в том числе российской.
— Меня ни в коей мере не интересуют военные тайны, секретные перспективные разработки, — заверил он.
Его интересовали судьбы рассекреченных изобретений и ученых, их создателей. Что происходит после того, как тайное становится явным? Сколь активно внедряются бывшие военные секреты в мирное производство? Кем? Кто помнит имена изобретателей?
Если бы удалось провести исследование здесь, в России, далее он переключился бы на Европу и, возможно, Америку. Получится очень интересно.
— Честно говоря, я пока не знаю, как подступиться к реализации этой идеи. Как вы полагаете, господин президент, — на этот раз Виктор намеренно обратился к главе российского государства официально, а не по имени-отчеству, — моя мечта осуществима?
По тому, как сверкнули утомленные, больные глаза собеседника, Виктор определил, что добился своего: президент услышал в его словах и уважение, и иронию-вызов. Российский лидер взял паузу, обдумывая ответ.
Виктор спиной чувствовал, как замер, вжимаясь в свое кресло и стараясь стать возможно менее заметным, британский премьер. Виктор успел подумать: «Спасибо, дорогой соотечественник, за поддержку, но вам от моей работы ничего не перепадет: никого с собой не возьму, никаких материалов, кроме тех, что пойдут в эфир, не отдам!»
Ему все удавалось в этот день!
Президент, наверное, по взгляду прочел, воспользовавшись исправленной и дополненной методикой Шерлока Холмса, мысли своего собеседника.
— Думаю, что вполне осуществима, — веско уронил он.
Виктор был уверен, что собеседник недаром дал согласие: есть определенный государственный интерес… Мысленно Виктор снова парировал: «Никакой скрытой рекламы тоже не будет!» Но, помимо государственного интереса, светился в глазах президента азарт: вызов был принят! И Виктор рискнул усложнить задачу.
— Как вы полагаете, — теперь он снова обратился к президенту по имени-отчеству, — я мог бы прийти со своей съемочной группой в один из научно-исследовательских институтов Министерства обороны уже завтра утром?
На этот раз высокопоставленный собеседник не раздумывал ни секунды.
— Да.
Теперь Виктор не отказал себе в удовольствии покоситься на премьера, хотя и так знал, что тот мысленно аплодирует.
Виктор представлял себе, как будет выглядеть на экране вся эта выразительная перекличка взглядов. Хорошо, что взял с собой именно Гарри: другой оператор не успел бы сориентироваться, а Гарри наверняка снял все как нужно.
Обсуждение формальностей, согласование списка учреждений, в которые будет допущена британская съемочная группа, назначили на вечер, Виктора сразу познакомили с человеком, которого обязали ему «помогать».
Шагая по кремлевскому коридору, Виктор подумал со всем доступным ему на тот момент состраданием, что у начальника научного центра, куда его поведут завтра с утра, будут такие же воспаленные и усталые глаза, как сегодня у главы российского государства.
Он поменял свои планы, решив остаться в России на целых две недели. В ближайшую пятницу вести программу опять придется Линде, она же подготовит следующую, но он вернется в Лондон в ночь с 19-го на 20-е и проведет ее сам. Впервые Джемс останется без его руководства и поддержки. Виктора это беспокоило, но — надо же когда-то начинать!