Ленка с Ольгой, как в клубе «Что? Где? Когда?» начали спешно обсуждать, что за утопленница, где утонула, и когда Оля ей насолила.
— Стопкина! Галька Стопкина! Вот почему не вернулась, утопла, — заныла от испуга Лена, и, не дождавшись от перепуганной Ольги слов, повернулась ко мне, — что теперь делать?
— Вещи её соберите в коробку. Не одежду, именно личные вещи.
— Ты выкинула? — Лена дёргала подругу за плечо.
— Ещё нет.
— Собери!
— И мне принеси, — устало сказала я и отправилась спать.
Вырубилась в глубокий сон почти сразу. И даже не заметила, как наступило утро. Из-за куста в комнате навсегда будет сумрачно.
— Светочка, Светочка, — уже стучала ко мне в комнату Ленка.
Я спала в нижнем белье, так и вышла вся помятая и растрепанная к ней. Та с утра вся накрашенная, укладку сделала, сняла свою старую помятую одежду и красовалась в летнем, светлом платье. Не иначе жениха ждет.
— Вот коробочка, с вещами утопленницы.
Я молча забрала обычную коробку из-под обуви. Маловато вещей то моих осталось. Закрыла перед Ленкиным носом дверь.
В коробке не оказалось моего золота: цепочка, кольцо и серьги, ещё Лёша дарил. Среди фотографий, что не тронули ни одной струны в сердце, покоилась маленькая фарфоровая статуэтка. Женщина, обнимающая ребёнка. Символ моего бесплодия. Я нервно закрыла коробку. У меня нет прошлого, у меня только будущее.
Привела себя в порядок, натянула мини, заправила кровать. С коробкой и сумкой вышла в кухню, где кроме Ленки, Ольги и двух соседок сидела в инвалидном кресле Клавдия Ивановна, бывшая учительница начальных классов. Она была на пару лет старше меня, но так получилось, что отказали ноги. Теперь сидела вся такая сухонькая, жалкая и с надеждой смотрела мне в глаза, и становилось дурно от этого взгляда полного надежды.
— Сожги, — я протянула коробку Ольге.
В дверь позвонили, и хозяйка умчалась открывать, а Клава ухватила меня за руку.
— Если не поможешь, то хоть скажи, ходить смогу?
Я наклонилась к ней и стала шептать в ухо:
— Восемь раз в день представляй, что тебе восемнадцать лет, что мышцы крепки и ноги здоровы, мысленно бегай, и побежишь.
Это всё, что я могла придумать. А ещё улыбнулась, вроде как я уверена, что помогла.
— Света, глянь там мужчина пришёл. Не мой ли, — аж скулила от счастья Ленка. — До чего офигенный!
Накинув сумку на плечо, я вышла в прихожую.
Высокий и широкоплечий, в отличном классическом костюме черного цвета стоял у двери гладко выбритый Морок и благоухал потрясающим мужским парфюмом с нотками цитруса. Белоснежные манжеты с запонками в которых сияли камни. Расстёгнутый ворот рубахи, открывающий мощную смуглую шею. Дурман, морок рядом с этим самцом.
— Здравствуй, Иван Фомич, машину я на трассе оставила, — поникла я, не зная, в каком он настроении.
— Нашли уже. Пойдем, малыш, — он вышел из квартиры, я за ним.
6
Это была не та машина, которую я бросила на трассе. Вовсе не внедорожник, а автомобиль представительского бизнес-класса. Большой просторный и комфортабельный. Оснащен всем, чем только можно, сразу видно ориентирован на максимальный комфорт пассажиров.
Два мягких кожаных сидения молочного цвета, между ними большой ящик. Выдвижные столики, напротив маленькие экраны телевизоров. Шикарные подлокотники на дверцах, под ними карманы с множеством непонятных для меня вещей.
И Морок так гармонично вписался в интерьер со своим раскладным компьютером, как его там… ноутбуком.
Белые манжеты задрались и сверкнули на солнце золотые часы. Уверена, что не купленные на ближайшем развале, а дорогие настоящие швейцарские.
Заметив, как пристально я его изучаю, мужчина отложил работу и предложил мне:
— Хочешь перекусить, малыш?
Оно такое заботливое, это существо. Я сейчас расплачусь. «Малыш» в мои шестьдесят два ещё долго будет резать слух, но к хорошему привыкаешь быстро.
— Нет, — как-то не ласково получилось. — Мне бы поговорить с вами.
— Как будто и не любовница моя, — усмехнулся Морок, — называет по имени отчеству и на «вы». Витёк, что не так я сделал?
— Думаю, девушка вас уважает, как альфу, — усмехался Витя, расслаблено развалившийся на сидении водителя.
Альфа. Японский городовой! Он альфа! Вожак целой стаи. Их много… Ужас какой…
— Вот, — вздохнул Иван, — ещё и напугал.
Он знает, когда я боюсь, по запаху, как собака. Что же мне делать? Расслабиться для начала.
— Я поем, — натянула улыбку.
Морок открыл холодильник между сидений и достал мне тарелочку с холодным завтраком. Потянулся в мою сторону, расправил столик, как в салоне самолёта.